Лягушка в сметане
Шрифт:
Вот Пампусик звонила ему и говорила: Борик! И Пампусиком, наверное, он ее называл. А Варвара? Считала, что все эти уменьшительно-ласкательные штучки не что иное, как телячьи нежности. Никаких там «котеночков» или «зайчиков», чмокнет в щеку после секса, вот и все нежности.
Михаил Жванецкий, кстати, сказал в одной своей миниатюре: как нам платят, так мы и работаем. А Варя могла бы сказать: как нас… любят, так мы и отвечаем.
Нет, но вы посмотрите! Какую бы длинную цепь в своих рассуждениях Варвара ни строила, оканчивалась она одним и тем же. Становилось понятно, кто во всем виноват.
На этой печальной ноте следует и закончить. Как Борис исполнял свой супружеский долг, никого теперь не интересует. Как и то, какие слова он своей жене говорил, а какие — нет.
И вообще Варе нужно действовать.
Вопрос первый: кто из женщин — вне семьи, понятное дело — пользовался у Бориса доверием? Никаких имен она больше не знала — то есть в памяти сотового телефона были две Алены, Маша и Александра, но они отметились по одному разу. По крайней мере другие их послания память мобильника не сохранила. А вот Пампусик отмечалась регулярно, так что с нее и стоило начать.
Более кропотливую работу по отысканию остальных «дам сердца» будет проводить Вадим. Даром, что ли, она вручила ему машину — почти новую! — чтобы он просто так по городу раскатывал? Варвара даже облегчит ему работу. Выпишет из памяти все телефоны, имена женщин — пусть выясняет, кто из них та, самая главная…
Однако как неприятно! Жить в законном браке, считать его удачным и вдруг обнаружить, что он вообще неизвестно на чем держался. При вновь вскрывшихся обстоятельствах стоит ли ей носить траур?
Опять! Она только об этом думает. Неужели Варвара такая черствая, что хочет поскорее отмахнуться от памяти Бориса и прожитых с ним лет? А что, если она получила такой брак, какого и заслуживала?
И чего это она разнылась? Если уж на то пошло, еще неизвестно, каким боком обернется для нее смерть супруга: одиночеством и бедностью или богатством и вторым браком? Может, богатство — слишком громко сказано, но ведь обнаружились уже какие-то акции… Кстати, где они?.. Имеется упоминание о жутко дорогой даче…
У нее есть два выхода. Если вспомнить притчу о двух лягушках, упавших в сметану, то одна из них сразу определила: из кринки не выбраться, чего зря и трепыхаться, и покорно утонула, а вторая решила бороться до последнего и своими движениями сбила сметану в масло, из которого спокойно выпрыгнула на свободу…
Вот сколько Варвара нагородила всего лишь из желания коренным образом изменить свою жизнь. Пусть только приступив к розыскам неизвестно где спрятанных денег покойного мужа.
Для начала она позвонила той женщине Бориса, самой первой, которая сказала, что им теперь нечего делить, и представилась:
— Это вас беспокоит жена Бориса… покойного… Будилина… Скажите, Пам… Ира, не могли бы вы уделить мне несколько минут? То есть встретиться где-нибудь.
— О, хорошо, что вы позвонили, — обрадовалась та, — а я все думала, звонить вам, не звонить, вдруг вы разозлитесь и не станете меня слушать… Тут кое-какие вещи Бориса у меня остались. Я бы хотела вам их отдать.
Варвара чуть было не выпалила, что никакие вещи покойного изменника ей не нужны, но подумала: а вдруг это какие-то документы? Какой-то намек на исчезнувшие деньги…
— Не встретиться ли нам в кафе «Три богатыря»? — предложила Пампусику Варя — про себя она продолжала ее так называть, справедливо полагая, что среди бывших пассий покойного вполне может отыскаться еще парочка-другая Ирин.
— Давайте. Оно как раз недалеко от моего дома.
«В этом кафе я стану назначать встречи всем фигурантам», — с усмешкой подумала Варя.
Надо же, Боря даже в этом старался себя не перетруждать. Его любовница жила поблизости. Только скажи жене, то есть Варваре, что пойдет в магазин или к другу, а далеко и идти не надо… Зашел в привычный дом, кофейку попил, еще кое-чем занялся, а жене можно сказать, что знакомого встретил или что в магазине свет выключили. Да мало ли…
Женщины назначили встречу через полчаса, и когда Варя пришла в кафе, Пампусик была уже там. И описала она себя Варваре довольно точно:
— Я, знаете, такая высокая блондинка с короткой стрижкой… довольно полная, в зеленом брючном костюме.
Ей то ли не терпелось увидеть свою бывшую соперницу, то ли жгли руки вещи покойного.
— Здравствуйте, Ира, — без колебаний обратилась к ней Варя. — Я — Будилина.
— Здравствуйте, — несколько растерянно протянула она.
Как, эта тоже удивляется? Вадим представлял себе жену Бориса совсем другой, а в чем ее несоответствие с идеалом для Пампусика?
— Вы ожидали увидеть не такую женщину, как я? — все же поинтересовалась Варя.
Она чуть сама не сказала: более крутую, более красивую?
— Да, — медленно кивнула Пампусик, будто приходя в себя от удивления. — Точнее сказать, не такую, а не ту! Сейчас вы поймете. Однажды я встретила Бориса в городе с какой-то женщиной. Они шли обнявшись и так мило ворковали. Борис прошел мимо, будто не замечая меня, хотя я точно знала, что он меня сразу засек. Я обиделась, но он позвонил и объяснил, что это была его жена.
— Кажется, он ничего не боялся: ни того, что его увидят, ни того, что об этом узнаю я, — усмехнулась Варя.
— Вы не правы, еще как боялся, — не согласилась Ирина. — Он был профессиональным конспиратором. Просто этой женщины он, как я теперь понимаю, в тот момент добивался. Уж не знаю, что он ей обещал, но если и не любил ее, то зачем-то она была ему нужна. Потом я ее видела в «Энергосбыте». Эту женщину посетители звали Виктория Дмитриевна. Фамилию я не стала уточнять. Думала, что Будилина, как и у него.