Лягушки Манхэттена
Шрифт:
Закрывая за собой дверь, я босая иду по грязной улице Манхэттена, всхожу по крошащимся ступенькам и вставляю ключ в замочную скважину двери, ведущей в дом. Я дергаю ее дважды и открываю толчком плеча. Дальше поднимаюсь на пятый этаж, и к концу подъема между грудями образовывается бассейн, волосы приходят в беспорядок, а легкие горят адским пламенем.
Потом следует открытие тройного замка и засова на пути к квартире 5С, и я наконец в Форт-Нокс2. Или в Форт-Членс, как называет наше жилище моя соседка и настоящая лучшая подруга Саманта.
— Мне нужно надеть наушники? — хриплым
— Нет, он оказался полным придурком. — Я бросаю куртку и сумку на кухонный стул, придвинутый к столу, который мы ни разу не использовали.
Наша квартира — это одна огромная комната с двумя дверьми в одной стене, с еще одной — на противоположной, и входной дверью в задней стене. Гостиная, кухня, коридор, тренировочная зона, сушилка и зона для расслабления и просмотра сериалов находятся в самой большой комнате и занимают сорок шесть квадратных метров. Наши спальни размером с шкафы для одежды, и не те, что были у Лизы Вандерпамп3, а ванна больше напоминает гроб с туалетом и душевой кабиной.
Вот такую цену мы платим за то, чтобы жить на пять этажей выше уровня улиц с непрекращающимся шумом и драками бездомных в три часа ночи.
Но когда я думаю, что по горло сыта этим городом с его вечной долбежкой и соблюдением приличий, из бара на крыше напротив мне улыбается какой-нибудь симпатичный парень, и я снова на крючке, как какая-то легковерная рыбешка. Нью-Йорк всегда находит способ вернуть мое расположение.
— Ты ему сказала, что у тебя месячные? — Сэм садится рядом со мной на диване, ее грудь вот-вот вывалится из-под надетого на ней крошечного топа, а по телевизору тем временем без звука идут «Настоящие домохозяйки» откуда бы то ни было.
Я бросаю взгляд на Сэм и усмехаюсь.
— Ты же знаешь, что сказала.
Она поднимает руку, чтобы я дала ей «пять», и я отвечаю с превеликой радостью.
— Знаешь, я обожаю эту отмазку. Они сразу разбегаются, как тараканы, которыми на самом деле и являются. В морозилке есть «Хало Топ», могу поделиться.
Калорийное мороженое и отсутствие бюстгальтера? Конечно, да.
Я раздеваюсь еще до того, как она успевает взять две ложки, бросаю одежду куда попало и из кучи на полу выдергиваю первую нормально пахнущую футболку.
Мы с Сэм подружились в выпускном классе старшей школы, когда я в столовой носом пустила молоко, и все засмеялись надо мной. Да, в старшей школе я была ТОЙ САМОЙ девушкой. Она заявила, что я уморительная, и протянула платок, чтобы я вытерла нос. Мы обе пошли в колледж в большом городе, желая покончить со скучным существованием в Нью-Джерси, вот только она поступила в Технологический институт моды, а я в университет лиги Плюща. Стадию экспериментов: поддельные документы, крепкий алкоголь и укороченные топы — мы проходили вместе. Я держала ее за руку, когда она покупала первый «План Б», а она вытирала мне слезы, когда я на первом курсе узнала, что мой парень трахал все, что движется, включая тех, у кого был член.
Сэм всегда знала, что мне нужно, и сейчас мне необходимо поесть мороженого в одном белье.
— Слушай,
Саманта работает администратором у стойки в лучшей галерее города. Поверьте, я тоже обалдела, когда она рассказала мне об этом, но, по всей видимости, если ты продержишься там хотя бы год, то потом в мире искусства и моды тебе доступно любое место. А она хочет быть именно там.
— Откуда ты знаешь? — Я пытаюсь переключиться на сплетню и забыть о кошмарном вечере.
— После ланча ее блузка была шиворот-навыворот и, клянусь, на его воротнике я видела следы от красной помады. Только эта сучка пользуется этим оттенком красного. — Она с серьезным видом кивает головой, словно мы обсуждаем не перепих ее коллег, а внешнюю политику Америки.
Я замечаю, что она глядит на меня так, будто я не в порядке, и быстро запихиваю в рот очередную ложку с клубничным мороженым. Мне придется пробежать дополнительную милю.
— Все было настолько плохо? — Сэм надувает губы, а в ее глазах цвета индиго появляется блеск.
Я опускаю голову и рукой провожу по волосам.
— Я просто устала искать. Есть ли в этом чертовом городе хоть один парень для меня?
Я, конечно, драматизирую, но день был долгим, у меня болят забившиеся икроножные мышцы, а от лифчика, который врезался в тело, остались чешущиеся отметины.
— Ой, да ладно тебе. Тебе двадцать пять, ты же не умерла. Погляди на меня, у меня нет отношений, и я счастлива до одури. Наслаждайся одиночеством! Однажды появится Мистер Тот Самый, ты будешь счастлива примерно два года, и как только он наденет на твой палец кольцо, так сразу разжиреет, начнет записывать на твой DVD программы типа «Спортцентр» и «Копы», станет чесать яйца и требовать ужин.
Если дело касается отношений, Сэм крайне пессимистична. Когда ее родители не очень мирно развелись, ей было десять лет, и со дня нашего знакомства она клялась и божилась, что никогда не выйдет замуж. Она попадает в категорию девушек из разряда «горячая штучка, не нуждающаяся в парне, но окруженная потрясающими мужчинами, жаждущими сделать ее своей».
— Ты права, — отвечаю я без энтузиазма, зачерпывая еще одну ложку мороженого.
Очередная пятница с неудавшимся свиданием и поеданием мороженого в белье с соседкой.
Глава четвертая
ОЛИВЕР
В фильмах всегда показывают, как подтянутый мужчина бежит по городу в кроссовках «Найк» и наушниках «Бит», и, когда он минует высящиеся небоскребы, едва ли его покрывает пот.
В реальности это кромешный долбаный хаос. Если вы постоянно бегаете по городу, то вас непременно собьет машина либо грузовик. Вы вынуждены останавливаться на каждом пешеходном переходе, прыгая на месте, как придурок, до тех пор, пока толпа не двинется волной по белому сигналу светофора. Зимой вы замерзаете, а летом мои шары прилипают к ногам так сильно, что к моменту, когда я снимаю шорты, там уже вполне может образоваться потница. Мне приходится огибать гуляющих людей и работяг, канализационные решетки и бездомных.