Лягушки Манхэттена
Шрифт:
— Никогда не готовила индейку, и, откровенно говоря, я ужасный повар, но всегда готова учиться. — Я закатываю рукава и становлюсь рядом с ней за стойкой.
Следующие несколько часов парни режут овощи и чистят картошку, а Лара учит меня мариновать и связывать индейку. Она задает очень много вопросов о моей работе, а Тиган смеется над некоторыми историями о студенческих временах и о людях, у которых я брала интервью.
Семья Оливера пришла на несколько дней раньше Дня Благодарения. Вероятно, из-за того, что Лара каждый год устраивает себе отпуск на йогу, вот мы и решили отпраздновать
Он попал. Мама разве что не заставит его пройти детектор лжи. И дождитесь момента, когда она узнает, что ему тридцать.
— Пап, хочешь что-нибудь сказать? — Оливер кивает отцу, когда мы все рассаживаемся за настоящим обеденным столом.
— Что ж, ладно. Ну… Привет, семья. А нашему новому члену, Джемме, скажу, что мы очень рады познакомиться. Да будет твой живот полон, да будет в твоем сердце свет, да будь благодарен за каждый день, что дается тебе в этой жизни.
Более подходящих слов сказать просто невозможно. И с чего я так нервничала? Наверное, с Оливером всё идет так хорошо, что я ждала, когда же потеряю туфельку. Но я ее уже теряла. Несколько месяцев назад.
Оливер подобрал ее и вернул на мою ногу, мой Прекрасный Принц. Хотя она не могла быть хрустальной. Носить хрустальную лодочку на каблуке слишком тяжело.
— Разве не безумно, что мы в итоге оказались здесь?
Я лежу на животе в кровати Оливера, а он устраивается на боку и смотрит на меня, почесывая мне спину. Это невероятно приятно, почти как предоргазменное состояние. Но… не настолько хорошо.
— Где? В моей кровати в Трайбеке? Потому что, скажу я тебе, я много работал, чтобы оказаться здесь.
Я изображаю раздражение, но улыбаюсь ему.
— Нет, как мы оказались вместе. Все начиналось так… странно, и вот мы тут. В каком-то смысле мы даже друг другу не нравились. Кто бы мог подумать, что мы будем вместе, да еще влюбимся, и начнется эта романтичная херня.
Оливер накручивает на палец локон, упавший ему на лоб.
— Может, люди не влюбляются с первого взгляда. Или, по крайне мере, не все.
— Ты это о чем?
Оливер переворачивает меня, прижимает спиной к своей груди и начинает медленно водить пальцем вверх и вниз по моему животу. Неважно, что я сплю с этим мужчиной каждую ночь. Мне всегда будет недостаточно его гладкой кожи, натянутой на его твердых мышцах, и того, как мы подходим друг другу. Он как удобное одеяло, без которого я не могу заснуть.
Я задумываюсь над его словами.
— В момент нашего знакомства, точнее, когда я впервые тебя увидела после того, как ты не дал мне проехаться по асфальту лицом, я взглянула на тебя. Но не присматривалась. Решила: «Ладно, он хорошо выглядит». Но других мыслей не было, пока мы не пересеклись в том ужасном кафе с бранчами. Давай договоримся больше никогда не есть завтрак, который на самом деле не завтрак?
Оливер
— Договорились. Яйца и панкейки навсегда.
Я ерзаю и подаюсь назад.
— В общем, даже когда мы начали спать… первые несколько раз у меня не было к тебе каких-то особых чувств. Безусловно, ты мне нравился, как человек, и ты был хорош в постели, но я и не думала ни о чем большем. Но с течением времени ты будто проник в душу. Я начала думать о тебе, как о самом близком человеке в жизни, с которым хочется обсудить день, да и всё остальное. Я влюблялась в тебя медленно, но стоило оказаться в нокауте, и надежда на подъем испарилась.
— Просто любовь и отношения не сказка. У них нет прописанного плана, который мы видим в кино или о котором читаем в книгах. Вокруг бардак. Они переворачивают наши жизни с ног на голову. Ты в своей одинокой жизни освобождаешь место для второго человека. Ну само собой, ничего не пойдет гладко.
Я в заполненной тьмой комнате поворачиваюсь к Оливеру лицом.
— Я рада, что ты уравновесил мою жизнь.
— А я рад, что ты привнесла гребаный хаос в мою.
Эпилог
ДЖЕММА
Шесть месяцев спустя
В реальности «жили долго и счастливо» не существует.
Конечно, мы получаем парня, повергаем дракона и добиваемся сказочного конца, о котором грезили.
Но потом вы съезжаетесь. Делите жилье. Ванные. Ссоритесь из-за того, кто будет готовить ужин и какой сериал сегодня смотреть. Он хочет спортивный канал, а ты «Браво».
Как-то раз, пока я принимала душ, у нас с Оливером завязался разговор.
Он стоял у раковины, чистил зубы.
— А ты моешься мылом там?
— Разумеется, моюсь, о чем речь? Называешься меня грязнулей? — Я на руку выдавила кондиционер.
— Нет, малыш. Просто, когда им моюсь я, то сначала натираю руки и уже ими мою тело. Ты же делаешь так же?
Взяв бритву с полочки в ванной, я начала с подмышек.
— А, нет. Я натираю свое тело всем куском.
— Даже между ягодиц? Это отвратительно.
Я выглянула из-за стеклянной двери душевой, и Оливер посмотрел на меня через отражение в зеркале.
— Милый, мы прикладываемся к нашим интимным частям тела ртами. Думаю, твое замечание неактуально.
И подобного рода разговоры происходят каждый день. Вы препираетесь, смеетесь, а в конце дня ложитесь в постель в одних трусах и едите сэндвич-мороженое. Мы по-прежнему трахаемся, как животные, но у нас появился подтекст. Добавились сострадание, дружба и взаимопонимание. И это многого стоит, потому что мы понимаем: когда секс заканчивается, мы продолжаем быть парой, которая не разлучается, даже когда всю ночь торчит в ванной, прочищаясь после пищевого отравления в японском ресторане.