Любава Вокс Одинокая волчица (с тремя детьми) желает познакомиться
Шрифт:
… а губы сами собой расходятся в улыбке, как у пьяной.
Сон. Просто очередной сон, а вот и его завсегдатай – Марк. Он сидит рядом со мной – и когда только успел явиться? Сидит и смотрит на меня вожделенно, жадно. Глаза его светятся, старинный костюм сидит идеально. В петлице роза. Яркая такая, алая роза. Ее цвет завораживает, он похож на кровь.
Давно не виделись, Верочка, а я тебя потерял, – Марк галантно поцеловал мне руку. – Соскучилась?
Наверное, – уклончиво ответила я, упорно не желая говорить ни «да», ни «нет».
А я-то как! Я-то!
Почему ты удалился
Вспомнив о наболевшем, я решила не тратить времени и выяснить все детали. Существенные детали.
Кто-то взломал мой аккаунт, видимо, ради очередной рассылки спама, и администраторы сайта забанили меня. Пришлось создать новый профиль. Я создал его, но найти тебя сразу не смог… Да, какая разница теперь, Верочка? И тень с ним, с этим сайтом. Уж теперь-то мы друг друга не потеряем в реале, так ведь?
Это не реал, – возразила я, – это…
Реал, дорогая, еще какой реал! Хочешь, докажу?
Марк коварно подмигнул и приблизился свое лицо ко мне вплотную. Порочно облизнув губы, он жадно впился в мою шею неожиданным поцелуем. Этот поцелуй мгновенно парализовал меня. Необъяснимое томление охватило все тело. Руки и ноги – вата. Веки… Кажется, они стали весить тонну… Ах… Губы Марка резко переместились на мои, холодные пальцы сначала мягко огладили, а потом по-хозяйски сдавили грудь…
Марк, – еле ворочая языком, прошептала я.
Верочка, – бархатный голос зашептал мне в ухо. – Может, к тебе? Пригласишь? – холодная рука оставила грудь и опустилась на внутреннюю сторону бедра…
Глава 8. Тело
Я открыла глаза. Резко. Из-за того, что бедра обожгло холодом. Это мое недоеденное мороженое вывалилось из накрененного вафельного стаканчика, плюхнулось вниз и, продолжая таять, промочило насквозь подол сарафана.
Опять. Марк. И непонятно что… Вернее, понятно, но до сих пор толком не ясно, почему загадочный мужчина снится мне с такой настойчивостью. И эта странная, топящая сознание страсть, которая после пробуждения оборачивается тревогой и страхом.
Ежась, я принялась оглядываться по сторонам. Туристы уехали, и образовавшуюся после них пустоту никак не могли заполнить три мамочки с колясками и их играющие с мыльными пузырями старшие дети. Татуировка на запястье горела огнем, я даже рукой помахала, пытаясь хоть немного ослабить это жжение. В глубине души неумолимо росло, поднималось инстинктивное, животное желание – бежать. Спасаться, потому что опасность, неведомая и злая, уже совсем рядом. Вот-вот наступит на пятки.
Только, куда бежать? Домой нельзя. Там дети. Остается, как птице, дразнящей кота, упорно и целенаправленно уводить неведомого врага прочь от дома. От семьи.
Куда угодно.
Неуклюже отряхнув платье, на котором осталось пятно, я быстро пошла к набережной. Липы шелестели над головой, будто предупреждали. Где-то далеко, за гранью видимости, за нависшими стенами дворца истошно завыла сирена скорой.
Я ускорила шаг и пошла вдоль реки. Обогнув парадный спуск со львами и гербами, я заметила столпившихся у воды людей. Они взмахивали руками и что-то бурно обсуждали. Мелькнула синяя полицейская
Там что-то случилось. Что-то плохое…
Как завороженная, я подошла ближе и настойчиво протолкнулась в первый ряд. Моим глазам открылась пугающая картина. На холодных камнях набережной лежала утопленница. Похоже, утонула она недавно – синюшное тело еще не раздулось и не исказилось до неузнаваемости. Кто она? Самоубийца или чья-то жертва?
Полицейские принялись теснить толпу. Нечего мешать работе! И смотреть тут не на что. Люди недовольно пятились, переговаривались, делились подробностями и версиями произошедшего. Из обрывков разговоров я поняла, что тело прибило водой к бордюру набережной. И все. Больше никаких деталей.
Я бросила последний взгляд на несчастную и обомлела. На ее бледной руке, прямо на открытом посиневшем запястье, красовалась татуировка. Один в один как та, что невероятным образом возникла у меня…
Я подавилась вдохом, закашлялась. Воздух в легких казался колючим и ледяным. Звуки будто отдалились, в голове образовалась звенящая, гулкая пустота. Цвета тоже померкли, и только черные контуры ехидного личика непонятной твари просматривались четко. Кривился в довольной ухмылке резкий излом схематичного рта.
Не в силах смотреть на это все, я попятилась спиной в противоположную от толпы сторону, к неохватным колоннам дворца. Из-за большой липы на меня вновь глянула черная тень. Черт! Только ее тут не хватало! Хотя, вполне предсказуемо…
И будто мало мне было утопленницы, татуировки и тени – вдоль по набережной, прямо к расходящейся по требованию полиции толпе, шел незнакомец в очках и шляпе. Один. Второй, абсолютная копия первого, только-только выходил из парка.
Не раздумывая, я двинулась внутрь колоннады дворца. Скрывшись там от лишних глаз, побежала. Не помню, как выскочила на остановку и прыгнула в услужливо открытые двери первого попавшегося трамвая. Это была «тройка». Она сворачивает с главного проспекта на восток, идет через весь Хоттен и дальше, за город, до самых дач, расположенных возле любимого горожанами Зеркального озера.
Металлический голос объявил следующую остановку и предупредил, что двери закрываются. Вагон дернулся, пополз через тесный центр. Потянулись бесчисленные лабиринты улиц, яркие вывески магазинов, зеленые парки и липовые колоннады, вдоль проезжих частей.
Обхватив себя за плечи, спрятавшись, как улитка в панцирь, в серый кардиган, я судорожно соображала, что делать. Как поступить, ведь дело приняло скверный оборот. Совсем скверный. В голову пришла единственная здравая мысль – нужно срочно обратиться в полицию! Покажу им свою татуировку, идентичную той, что на теле утопленницы. По-моему, это веское доказательство того, что незнакомка погибла не сама по себе. И мне, возможно, тоже грозит смертельная опасность. И чего я не осталась на месте происшествия? Рассказала бы все сразу комиссару… Все из-за проклятых преследователей-теней. Их появление повергло меня в панический ужас и вынудило бежать со всех ног, не разбирая пути.