Любая мечта сбывается
Шрифт:
В субботу утром прибыл волонтер-парикмахер, чтобы помочь нам подготовиться к выпускной церемонии. За прошедший год мои волосы отросли, и я с радостью отдалась в руки мастера. Он подровнял мои волосы чуть ниже плеч, затем заплел их в две французские косы, которые поднял вверх и короной закрепил на голове.
В тюрьме я совершенно отвыкла делать макияж, который не могла себе позволить, но ради выпускного нанесла на веки тени, а на губы блеск. Завершила я подготовку, надев красивое платье, которое отыскала в «Гудвилле». [1]
1
«Гудвилл» – сеть магазинов в США, торгующих подержанной одеждой. (Здесь и далее примеч. ред.)
2
Тейлор Свифт (род. в 1989 г.) – американская кантри-поп-исполнительница, автор песен и актриса.
Стоп.
Я немедленно оборвала эти мечтания. Ничего подобного не будет.
Поэтому я решила положить конец всем надеждам. Пастор Даглас никак не мог заинтересоваться мной в романтическом смысле. И чем быстрее я приму этот факт, тем лучше для моего психического здоровья. Нельзя было позволять себе даже думать о связи между нами, это означало подставляться под болезненный удар о реальность. Я ведь собиралась стать мудрой женщиной, а влюбившись в Дрю, я поступила бы крайне глупо.
И все равно, входя в комнату, где отмечали торжество, я искала его взглядом среди присутствующих.
Увидев его сидящим рядом с Сарой и Марком, я не смогла сдержать улыбку, такую широкую, что даже щеки заболели. Сердце переполнила радость – чувство, которого я не испытывала уже так давно, что с трудом смогла его распознать.
Он пришел. Мне стоило верить, что он придет, а главное, он привел с собой детей.
Как только Сара увидела меня, она принялась хлопать и не останавливалась до тех пор, пока отец не прошептал ей что-то на ухо.
Только тогда она прекратила аплодировать. Марк выглядел скучающим. Он был в костюме с галстуком, как и его отец, но при этом шаркал ногами так, словно с удовольствием оказался бы где угодно, только не здесь. И я его за это не винила. Потом я расскажу ему, как благодарна за то, что он пришел сюда в этот важный для меня день.
Церемонию вступительным словом открыл доктор Кевин Форестер, директор «Центра надежды». Затем говорили два куратора. Мое имя дважды упомянули в списке тех, кто усердно трудился и извлек максимум из полученного шанса. И я очень собой гордилась. Я не побывала на выпускном в старшей школе, и эта церемония заменила мне его, поэтому я наслаждалась каждой минутой.
Когда подошла моя очередь получать сертификат, доктор Форестер назвал мое имя:
– Шей Бенсон, Мудрая, Смелая, Доверяющая.
Я бросила взгляд на Дрю и детей и увидела, что Сара вскочила со складного стульчика и снова принялась аплодировать так громко, как только позволяли ее маленькие ладошки. В этот раз Дрю совсем не сдерживал ее энтузиазм. Даже Марк улыбнулся и выпрямился на стуле, чтобы лучше видеть меня, когда я выступила вперед за своим сертификатом.
Вернувшись на свое место на сцене, я тут же вновь всмотрелась в аудиторию. Когда я встретилась взглядом с Дрю, он улыбнулся и кивнул мне, давая понять, что гордится мной. И снова я ощутила радость, настоящую радость. Она стала для меня эликсиром, эмоциональным наркотиком, вызывавшим сильнейшую зависимость.
Вслед за церемонией вручения сертификатов центр устраивал небольшой прием для выпускниц и их гостей. Дрю и его дети были единственными, кого я пригласила. На самом деле они были единственными, кого я могла пригласить. Потому что я ни за что не попросила бы людей из моего прошлого прийти сюда.
Как только мы освободились, ко мне подбежала Сара.
– Шей, Шей, ты такая красивая! – выпалила она так быстро, что едва не задохнулась.
– Спасибо. – Я удивилась тому, что Дрю не подошел вместе с ней. – Где твои папа и брат?
– Они пошли к машине, – объяснила Сара, обнимая меня за талию.
Я тоже обняла ее в ответ.
– Хочешь сока с печеньем? – спросила я.
– Пока нет, – ответила Сара, цепляясь за мою руку. – Оставайся здесь, пока папа и Марк не вернутся, хорошо?
– Хорошо, – ответила я, гадая, что все это должно означать.
Через несколько минут Дрю вернулся вместе с сыном. Марк нес в руке большой букет цветов. И нес его прямо ко мне.
– Это тебе, – сказал он, резким движением протягивая мне букет.
В какой-то безумный короткий миг я испугалась, что расплачусь. Я редко плачу. Ведь я давно усвоила, что слезы – это признак слабости, а когда отец бил меня, любое проявление слабости лишь выводило его из себя еще больше. Заморгав, я сдержала слезы, которые уже навернулись на глаза, и уставилась на цветы в его руке.
Марк так и держал букет, украшенный веточками остролиста, и поглядывал на отца, словно не знал, что ему делать дальше.
– Возьми их, – прошептала Сара. – Мы их купили для тебя.
Мне удалось хрипло произнести слова благодарности, после чего я приняла у Марка букет и уложила на руку, как делают королевы красоты на конкурсах.
– Никто никогда не дарил мне цветов, – призналась я тринадцатилетнему мальчику.
– Это папа купил, – объяснил Марк, покраснев от смущения.
– Они от всех нас, – объяснил Дрю.
– Папа ездил в «Костко», потому что там продаются самые большие букеты за те же деньги, что и в обычных цветочных магазинах. А сейчас они особенно большие, потому что Рождество.
– Я предельно практичен, – прошептал Дрю.
Мы обменялись улыбками, а потом я заметила, что Марк с тоской поглядывает на стол, где стояли стаканчики с соком и печенье.
– Не желаете немного перекусить? – спросила я.
Марк энергично закивал, и я провела детей к столу с угощением. Все мы взяли по небольшой тарелке и уселись рядом.
Как только мы устроились за одним из столиков, Сара посмотрела на отца.
– Пап, видишь, какие у Шей косы? Вот так и ты должен заплетать мне волосы.