Любая мечта сбывается
Шрифт:
– Так что ты думаешь по поводу брекетов? – спросил я.
Он пожал плечами.
– Да нормально будет, наверное.
Это означало множество визитов к дантисту, не говоря уже о расходах. И напомнило мне о том, что нужно проверить, какую часть расходов на стоматолога покроет страховка… если ее план, конечно, предусматривал пункт о брекетах.
– Как насчет миски мороженого?
Марк поднял взгляд и замер, словно ему нужно было очистить голову от прежних мыслей, прежде чем обдумать мое предложение.
– У нас есть мороженое?
– Я сегодня
– Так хочешь? – спросил я, вытаскивая контейнер.
– С каким вкусом?
– Ванильным.
– Нет, спасибо. – Марк ссутулил плечи и снова склонился над своей домашней работой по математике.
И когда это дети отказывались от мороженого?
– Ты не любишь ваниль?
– Нет, нормально. Просто я не в настроении.
– Как насчет банана?
Фрукты в нашем доме никогда не залеживались.
– Нет, спасибо.
Я заметил, что в последнее время у него часто не было аппетита, и это казалось мне странным. Если так будет продолжаться, придется записаться к врачу.
– Марк, – сказал я, – ты растешь. Тебе нужно больше есть.
Мой сын швырнул карандаш на стол с такой силой, что я изумился.
– В том-то и проблема, пап: я не расту. Я самый низкий в своем классе, и меня это бесит.
Так вот в чем дело. Что ж, эту проблему я отлично знал по себе.
– Эй, малыш, я в твоем возрасте тоже был самым низким, а посмотри на меня сейчас. – Я гордился своим ростом – метр восемьдесят. Положив мороженое обратно в холодильник, я подсел к Марку за стол. – И в детстве мне тоже не нравилось быть самым мелким.
Марк сжал карандаш двумя руками с такой силой, что, как мне показалось, едва не сломал его.
– Когда ты начал расти?
Ему не стоило знать правду, поэтому я немного подправил ответ:
– В старшей школе.
Это была ложь во спасение, хоть таковой и не существует. Ложь всегда ложь. Я оставался коротышкой до самого последнего лета после выпускного. Максимум роста пришелся на тот период, когда мне предстояло уехать в колледж.
– В старшей школе, – простонал Марк, склоняясь вперед и утыкаясь лбом в столешницу. – Мне придется ждать так же долго?
Я сочувственно похлопал его по спине.
– Прости, сын, но, скорее всего, придется.
Понятно было без лишних слов, что он хотел услышать совсем другое. Я, как и Марк, был худым, как швабра. Низким тощим «ботаником». И при этом, в отличие от Марка, учился не очень хорошо. К счастью, в этом мой сын пошел в Кэти, которая всегда была отличницей. По правде говоря, мы так и познакомились в колледже, когда мне понадобился репетитор по математике.
– И что, нет совсем никакого способа вырасти быстрее? – взмолился Марк. – Нет каких-нибудь таблеток для роста, например?
– Насколько я знаю, нет. – Даже если они существовали, я не собирался говорить об этом сыну.
Марк закрыл глаза, покачал головой, а затем резко захлопнул учебник.
– Я иду спать.
Я помедлил, не зная, стоит ли идти следом и пытаться как-то его подбодрить. До сих пор все мои попытки сделать это оказывались безуспешными. Он не хотел мириться с реальностью, и я его за это не винил.
В его возрасте я тоже был нетерпеливым. Впервые я пригласил девушку на свидание только в последних классах старшей школы, и в основном потому, что почти все девушки в классе были выше меня.
В доме уже царила тишина, когда я наконец уселся перед телевизором с тарелкой мороженого. Мне нравилось смотреть поздние новости и ждать прогноза погоды, чтобы знать, как одевать детей на следующее утро. Марк меньше нуждался в помощи, чем Сара. Будь ее воля, она каждый день носила бы летние платья. Она была настоящей девочкой, обожающей наряды и замысловатые высокие прически.
От мысли о ее волосах мне захотелось поежиться. Моя дочь желала иметь длинные волосы, что для меня означало лишние проблемы. Я знал, что она хочет этого отчасти из-за маминой фотографии. До начала лечения у Кэти были длинные густые темные волосы. И Саре хотелось стать похожей на мать. К несчастью, волосы моей дочери легко путались, и она терпеть не могла их расчесывать. Каждая моя попытка привести их в порядок сопровождалась плачем и воплями, так что я удивлялся, как никто еще не пожаловался на меня в органы опеки за издевательства над ребенком.
Ведущий прогноза погоды стоял перед картой западной части штата Вашингтон и показывал, что вся эта область скрыта покрывалом облаков. Прогноз обещал дождь до конца недели, что было типично для зимы в этом регионе. Конечно, мои дети хотели снега, но снег в Сиэтле выпадал очень редко.
Я почувствовал, что засыпаю, когда новости еще не успели закончиться. Мой день был слишком напряженным, а следующее утро обещало стать ничуть не легче.
Проверив, заперты ли все двери, я выключил свет и направился в спальню. Полчаса спустя я заполз в постель и устроил голову на подушке. Закрыв глаза, я пробормотал слова молитвы. Марк и Сара, как всегда, пришли на ум первыми. Я просил себе мудрости, как их отец, чтобы вернее направлять их на жизненном пути. Я беспокоился о том, чтобы удовлетворить все их нужды, и боялся, что перестараюсь из-за того, что они потеряли мать.
Следующей шла моя церковная семья. И мои заботы о ней были многочисленны. Прихожан становилось все больше, пусть не намного, но даже медленный прирост меня радовал. Мы снова стали рассылать ежемесячный информационный листок. Забавно, как подобные мелочи помогают достичь столь заметного результата.
Линда возглавила программу подготовки к Рождеству, и хор теперь репетировал праздничную службу. Я собирался установить и нарядить елку после следующей воскресной проповеди.
В конце молитвы я вдруг вспомнил Шей Бенсон. Поток моих мыслей резко оборвался, а глаза распахнулись. Увидев ее в церкви в воскресное утро, я очень обрадовался. Хоть я и разговаривал с ней всего несколько раз за прошедший год, я следил за ее делами через Кевина.