Любая мечта сбывается
Шрифт:
Когда мы прибыли на место, я вначале приняла это здание за отель. Я ведь предполагала, что «Центр» выглядит так же, как один из обычных ветхих приютов. Тех, где койки крепятся к стенам, а люди заранее выстраиваются в очереди, чтобы не упустить возможность получить горячую еду и место для ночлега. Я совсем не ожидала увидеть современное многоэтажное здание.
– Пастор… – Я остановилась, сомневаясь в том, что это нужное нам здание. – Это он? «Центр надежды»?
Я назвала его пастором, хотя думала о нем как о Дрю. Именно так он мне представился, и именно
– Вам что-то не нравится?
Я покачала головой, пряча изумление. Мы оба молчали по пути сюда, и я гадала, не сожалеет ли он о своем обещании мне помочь.
Мы нашли парковочное место сбоку от здания и зашагали в сторону входа. Я жадно вглядывалась во все вокруг. Заметила марширующую шеренгу дошколят в сопровождении трех взрослых. Дети весело подпрыгивали на ходу, держась за руки. Меня поразили их улыбающиеся лица. Я уже очень давно не слышала детского смеха. Ранее Дрю упоминал при мне, что «Центр надежды» принимает и матерей с детьми, и я задумалась, не из их ли числа эти малыши. Судя по тому, какими счастливыми они выглядели, едва ли.
Счастливыми. Радостными.
Я не испытывала радости, настоящей радости, уже так давно, что теперь, стоило мне заметить ее на лицах других людей, мне казалось, будто мне дали пощечину. Но не болезненную, а из тех, что приводят в чувство. С того момента, как я потеряла маму, в моей жизни не стало покоя и любви.
Как только мы вошли в здание, нас поприветствовала ресепшионистка, совсем как при поселении в отель. Вот только ключей от номера нам не дали. Вместо этого мы расписались в журнале и получили бейджи для посетителей. Я продолжала подозрительно оглядываться по сторонам, не зная, чего ожидать. В углу фойе стояла украшенная к Рождеству елка, под ней громоздились упакованные подарки.
Мое сердце забилось так, словно я бежала вверх по холму, и я знала почему. Я уже намекала на то, что в прошлом совершала ошибки, но я не упоминала, в чем они заключались. Дрю не был моим исповедником, и я совершенно не желала открывать ему – или, если уж на то пошло, кому-то другому – свою душу.
Я не гордилась отношениями, в которых состояла, особенно когда была подростком. Одной из причин, побудившей меня украсть деньги для Кейдена, была вина. Потому что это из-за меня брат подсел на наркотики.
Именно я познакомила его со Стрелком.
В то время Стрелок был моим парнем. Плохим парнем, причем старше меня, но я ему понравилась. До него никто и никогда не говорил мне, что я красивая, не считал, что я особенная. Стрелок так считал или, по крайней мере, говорил. И только гораздо позже я узнала, как он заработал свою кличку. Зато мне понадобилось совсем немного времени, чтобы понять: он – просто копия моего отца, только более молодая, и вместо алкоголя он употреблял мет и крэк-кокаин.
А когда он употреблял, то становился жестоким. Освободиться от него я смогла только после того, как его арестовали. И я получила свой шанс, в котором так нуждалась, и вцепилась в этот шанс обеими руками.
Стрелку не нравилось, что я ходила в школу, поэтому я бросила ее в выпускном классе, чтобы быть с ним. И как только его отправили в тюрьму, я постаралась получить свидетельство об общем среднем образовании. С помощью консультанта и с этим свидетельством в руках я искала работу, которая дала бы мне средства к существованию и способ сбежать от того, что я так отчаянно стремилась оставить позади. Должность кассира в банке была возможностью, о которой я едва смела мечтать, и я эту возможность упустила.
С треском.
Никто не собирался давать мне еще один шанс, и я не могла никого за это винить. Но все это давно миновало. Мне не стоило больше размышлять об этом.
Соседка по камере когда-то заверяла меня, что у меня появятся и другие шансы. Я ей не поверила. И все же я находилась здесь, на пороге своего неожиданного прорыва. И, сознавая, что моя история оставляет желать лучшего, я боялась, я с ума сходила от страха, что упущу и этот шанс.
Нам с Дрю велели присесть, и я примостилась на краешке дивана, а сердце стучало так громко, что я опасалась, как бы Дрю не услышал и не сказал что-нибудь по этому поводу.
Он посмотрел на меня и ободряюще улыбнулся.
– Ты в порядке?
– Конечно, – огрызнулась я, словно вопрос меня возмутил. Ложь далась мне легко, как всегда. Я сомневалась, что сумею расстаться с привычкой лгать. Что это вообще возможно.
Через несколько минут подошли двое. Мужчина и женщина.
Дрю поднялся, когда они приблизились. Мужчина улыбнулся Дрю, и они стукнулись кулаками, словно были братьями.
– Шей, – сказал Дрю, обращаясь ко мне, – это Кевин Форестер, директор «Центра надежды».
Я встретилась с ним взглядом и кивнула, показывая, что поняла.
– А это Лилли Палмер. Она будет заниматься твоим тестированием, – сказал Кевин, обращаясь ко мне.
Лилли смотрела на меня так, словно уже оценила и определила как недостойную. Ее взгляд пронизывал меня насквозь. Так вот, значит, как это будет.
Что ж, я могла справиться со всем, что она решит мне выдать. Ростки надежды, которые проклюнулись во мне, быстро увяли. Как бы безумно это ни звучало, мне хотелось взять Дрю за руку. Сама эта мысль меня поразила. Я не любила ныть и умела сама о себе позаботиться. Чем и занималась с тех пор, как вошла в подростковый возраст. Я не нуждалась ни в нем, ни в ком-то другом.
К тому же я его едва знала и ничего для него не значила. Я ни для кого ничего не значила.
Дрю, словно прочитав мои мысли, мягко улыбнулся мне и похлопал по плечу.
– Ты отлично со всем справишься.
– Будь добра следовать за мной, – сказала Лилли без намека на тепло в голосе. Эта женщина была ледяной.
Расправив плечи и собрав всю свою решимость, я последовала за ней.
Через десять шагов я оглянулась и заметила, что Дрю и Кевин увлеклись разговором. Это тоже не было похоже на меня. Я в нем не нуждалась. И, к моему стыду, Дрю словно почувствовал мой взгляд, потому что посмотрел на меня и кивнул, как бы говоря, что волноваться не о чем.