Люби ее или потеряй ее
Шрифт:
Рози направилась к комоду, готовая одним движением руки опустошить ящик с нижним бельем, но что-то привлекло ее внимание. Газета, выглядывающая из-под матраса.
В течение последнего месяца она обводила объявления в местной газете о ресторанных пространствах. Она знала через Джорджи, что Доминик нашел ее тайник. Он рассказал об этом своим приятелям на стройке, но не потрудился поговорить об этом с ней.
— Доминик, ты знаешь, как трудно было обвести эти объявления? Она зажала край газеты между пальцами и вытащила ее из под матраса, покачивая ею в воздухе,
— Ты знаешь, как трудно было позволить себе поверить, даже на секунду, что я могу осуществить свою мечту, которая была у меня с тех пор, как мы были детьми? Действительно тяжело. Потому что я даже в себя больше не верю. Я забыла, каково это. Мечтать. Хотеть чего-то для себя. И ты видел это. Ты знал, что они были там, что я снова начала надеяться… — Ее голос упал до шепота. — И ты до сих пор ничего не сказал?
У Доминика хватило такта выглядеть пристыженным и покраснеть.
Раздраженная до предела его отсутствием реакции, она позволила газете упасть на пол.
— Я тебя больше не люблю.
Воздух вырвался из него с ужасным, раненым звуком.
Сочувствие терзало ее изнутри, но она упорно игнорировала его. Было так много всего, что она хотела сказать. Она хотела перебрать последние несколько лет и выплеснуть на него каждую частичку своей боли.
Рассказать ему, как ей было больно, когда он закрылся от нее, перестал с ней общаться. Как она чувствовала себя неудачницей, когда не могла достучаться до него, хотя они делили постель, дом, жизнь. Но, должно быть, какая-то часть Рози любила то, чем они были раньше, потому что она физически не могла заставить его страдать еще больше. “ Просто покончи с этим.”
— Я иду к Бетани.
Он обогнул кровать в ее направлении.
— Нет.
Рози отодвинулась, почти сразу же упершись спиной в стену их маленькой спальни.
— Не пытайся остановить меня.
Его тело сильно прижало ее к стене, и их стоны слились воедино, женственные, наложенные поверх грубых. Боже, его запах. Он изменился со временем. Созрел. Перешел от легкого и пряного к мужскому и земному. Она ненавидела то, как ее бедра подгибались, ее трусики становились влажными, ее женственность готовилась, сжималась, жаждала наполнения.
— Доминик, — прошептала она, ее слова прозвучали приглушенно, когда он наклонился и прижал их рты друг к другу.
Но он не поцеловал ее. Он никогда этого не делал больше. Нет, если только он не был внутри нее.
— Шшш, милая. У меня есть ты. Я знаю, что тебе нужно.
Его пальцы прошлись по внешней стороне ее бедер, исчезая под рабочей юбкой и цепляясь за пояс ее трусиков. Он наблюдал за ней из-под тяжелых век, когда начал опускать их.
— Моя жена хочет трахнуться экстра жестко сегодня вечером? — Он поймал нижнюю часть ее подбородка своими острыми зубами. — Это то, что ты получишь в любом случае. Тебе не нужно было устраивать шоу.
Тело Рози было предателем, которое ни на секунду не переставало жаждать Доминика. Он знал каждую кнопку, на которую нужно нажать, хотела ли она быстро или
— Я весь день напряженно ждал этого.
“Жду этого. Не жду тебя.”
И все же, когда она должна была остановить его, ее голос прозвучал как мольба.
— Доминик.
Его имя закончилось хныканьем, когда он засунул в нее средний палец, скручивая его, задевая ее клитор большим пальцем, в погоне за ее точкой G. И он нашел ее, нашел без промедления и потер, выгнув спину Рози.
— Да! Вот так, сладкая девочка. Ты собираешься кончить прямо сейчас, не так ли?
Он посмотрел вниз, откинулся назад, чтобы посмотреть, как его палец входит и выходит из нее, но что-то заставило его на секунду замереть. А затем он поднял ее ногу свободной левой рукой, положив ее колено себе на бедро. Тепло его прикосновения достигло ее лодыжки, ниже.
— Сними эту обувь сейчас же.
— Заставь меня.
Доминик просунул свои бедра между ее раздвинутыми, обхватил ее руками и прижал к стене. Толстый выступ его эрекции прижался к ее сердцевине, жестко, заставив ее выкрикнуть его имя сквозь стиснутые зубы.
— Сними их, — прохрипел он, вращая, вращая, вращая бедрами и глядя ей прямо в глаза. — Ты остаешься!
— Я ухожу, — выдохнула она, запрокинув голову. — Прими это.
— К черту это, — его открытый рот скользил по ее декольте, его горячие, быстрые выдохи превращали ее соски в тугие точки под шелковой блузкой. — Ты мне нужна!
Доминик просунул руку между их телами и расстегнул молнию на джинсах. Этот звук в почти полной темноте произвел эффект ледяного водопада, обрушившегося на голову Рози.
Он успел сказать, что она ему нужна. Но он не получит удовольствия от ее тела, когда сам не дает ничего, кроме их запланированного физического контакта. Она была больше, чем чьим-то еженедельным удовлетворением. Собрав всю силу воли, которую она хранила в себе, Рози уперлась обеими руками в плечи Доминика и оттолкнула его, ее ноги приземлились на землю долю секунды спустя.
Он стоял в паре футов от нее, слишком близко, несколько дюймов его возбуждения виднелись из-за пояса его расстегнутых джинсов. У нее не было выбора, кроме как признать, насколько захватывающим был ее муж, в последний раз. Он был мускулистым воином с резной гранитной линией подбородка, и учитывая пару бутылок пива, которые он выпивал каждую ночь, ни одно из последствий этого порока не отразилось на его теле. Если бы она не знала его лучше, то подумала бы, что он поддерживал безжалостную физическую форму ради нее.