Люби ее или потеряй ее
Шрифт:
“Да, точно. Он даже не сказал доброе утро.”
— Не прикасайся ко мне снова. — Она быстро вернула трусики на место, игнорируя трепет в животе, когда он отслеживал ее движения горящими глазами. — Как ты смеешь называть это шоу?
Она пнула упавшую газету со своего пути и на ватных ногах двинулась обратно к чемодану.
— Я приду за остальными своими вещами позже.
Он подошел к ней, паника начала закрадываться в его обычно стоическое выражение лица. На краткий миг их взгляды встретились, и она увидела его. Доминика, который поклялся любить ее до самой смерти. Клялся в этом, пока
А потом он исчез в мгновение ока, как дверь, которая захлопнулась, скрывая все его эмоции. Она хорошо знала этого человека. Слишком хорошо.
— Тогда иди. Никто тебя не останавливает.
Должно быть, был один крошечный стежок, удерживающий ее сердце вместе, не давая ему полностью разбиться. Но его слова истрепали и сломали ее, заставив ее пошатнуться, горячая влага давила на веки. Вслепую она собрала одежду из ящика и отключила зарядное устройство от своего мобильного телефона, схватив баночку с масляным кремом Curlsmith Curl Conditioning и ночной головной платок. Все отправилось в чемодан, и она застегнула его с тошнотворной решительностью.
Прохладный осенний воздух коснулся влажных щек Рози, когда она вошла в гараж, и она поняла, что так и не закрыла дверь. Это упростило ситуацию, не так ли? Она бросила свой чемодан в багажник и забралась на водительское сиденье, из ее рта вырвался еле слышный вздох. “Боже мой, я ухожу от Доминика. Боже мой, я только что рассталась со своим браком.”
Она почти доехала задним ходом до конца подъездной дорожки, когда в гараже появился Доминик, все еще без рубашки и более красивый, чем любой мужчина имел право быть. В свете фар сверкнул крест на его шее. И она заметила, что он сжимает газету, которую она прятала под матрасом. Серьезно? Он хотел поговорить сейчас?
“Слишком поздно.”
— Рози! — Ее сердце сжалось, когда он выкрикнул ее имя.
Второй раз, шагая к машине. Нет. Больше нет.
Она больше не могла этого выносить. Прежде чем она успела передумать, она резко развернула машину и понеслась по жилой улице, а голос Доминик гремел сквозь пыль, которую она оставляла позади.
Глава третья
Доминик поймал свое отражение в дверце грузовика, когда захлопнул ее. Его лицо было небритым, глаза и щеки ввалились. Морщины, которых раньше не было вокруг его рта, были заметны этим утром, даже частично скрытые щетиной на лице. В целом, он выглядел довольно прилично, учитывая, что его гребаная жизнь подошла к концу.
Он закрыл глаза и наклонился вперед, прижимаясь лбом к холодному металлу своего грузовика, вдыхая и выдыхая через нос, пытаясь подавить непрекращающуюся тошноту. Он начал пить во вторник вечером, после ухода Рози, а сегодня была пятница. Он не забыл отправить Стивену Каслу, своему другу и боссу, сообщение, прежде чем отправиться в такую пьянку, которой могла бы гордиться рок-звезда.
“ Я болен.”
Это все, на что у Доминика хватило силы духа, чтобы написать Стивену, и это не было ложью.
Доминик услышал хруст гравия позади себя и приготовился к шуму, который наверняка расколол бы его мозг пополам.
— Господи Иисусе, — сказал Стивен, его голос был неприятно бодрым для восьми часов утра. Или в любое время суток, если на то пошло. Его трудовая этика сделала его отличным мастером на стройке, но улыбающееся лицо Стивена было последним, что Доминик хотел видеть прямо сейчас.
К сожалению, у него была своя твердая трудовая этика, и чувство вины за то, что он пропустил два дня на работе, заставляло его чувствовать себя дерьмово в довершение ко всему остальному.
— Ты все еще болен, приятель? — Стивен похлопал его по плечу. — Иди домой. Мне не нужно, чтобы вся команда заразилась чумой.
Стивен повернул Доминика за плечо, и дернулся назад, когда увидел его лицо.
— Что, черт возьми, ты подхватил? Малярию?
— У меня нет на это времени, — сказал Доминик, прижимая ряд пальцев к центру его лба, который раскалывался сильнее с каждой секундой. — Не делай вид, что не знаешь, что Рози осталась у Бетани.
— Я… О… черт. — Рука Стивена упала. — Нет, я не знал, чувак.
Почему это разозлило Доминика еще больше? Уход от мужа не был достаточно большим событием, чтобы этот крошечный городок с бешеной мельницей сплетен не знал об этом? Глотая кислоту которая образовалась во рту, Доминик переместился в заднюю часть грузовика и вытащил свой ящик с инструментами, как раз вовремя, чтобы Трэвис Форд подошел с дерьмовой ухмылкой шириной в милю. У него было самомнение человека, которому не нужно было работать, ему просто нужно было хобби в перерывах между комментированием концертов на стадионе "Бомберс" и отношениями со своей невестой, также известной как другая сестра Стивена, Джорджи. Пара случайно сошлась летом после того, как притворилась, что встречается, в попытке очистить имидж Трэвиса “плохого парня из бейсбола”. Это сработало так, как они никогда не ожидали, и парень не мог не летать выше. Или быть более преданным своей девушке.
Я был таким с Рози.
Вплоть до того дня, когда он присоединился к морской пехоте и отправился в свой первый тур, каждый раз, когда они с Рози были в одной комнате… он больше ничего не видел. Просто не было ничего и никого, кроме девушки, которая владела его сердцем со средней школы. Это все еще было так. Ничего не изменилось в этом отношении. Никогда бы не изменилось.
Он не был с ней в одной комнате со вторника, и слава Богу. Слава Богу, она не видела его пьяным, разъяренным и звонящим на ее выключенный мобильный телефон в перерывах между глотками Джека Дэниелса. Он не смог бы смириться с тем, что она видит его слабым.
Бывший бейсболист оперся локтем на поднятую заднюю дверцу грузовика Доминика и сделал большой глоток из своего бумажного кофейного стаканчика. Затем он опустил его, колеблясь.
— Слышал, твоя жена тебя бросила.
Если бы в его теле осталась хоть капля энергии, он бы уложил этого дерзкого ублюдка. Как бы то ни было, Доминик был слишком ошеломлен, чтобы двигаться. Не мог даже почувствовать ящик с инструментами в своей руке.
— У тебя есть что сказать по этому поводу?
— Подожди, подожди. Задержись. — Стивен встал между ними с возмущенным видом. — Почему Трэвис знает, а я нет?