Люби ее или потеряй ее
Шрифт:
Трэвис усмехнулся, делая еще один глоток кофе.
— Тебе же не нужно напоминать, что я переезжаю к твоей сестре, не так ли, Стивен?
— Нет. — Он поднял руку, останавливая. — Пожалуйста, Боже, держи это при себе.
— В прошлые выходные купил осеннее украшение для обеденного стола, — невозмутимо продолжил Трэвис, явно наслаждаясь собой. — Из него торчат маленькие тыквы и сосновые шишки. Чертовски милое.
— Ты закончил? — Стивен продолжал. — Брак этого мужика распался.
Дыра в груди Доминика расширилась, но он сжал челюсти, не позволяя чувству внутри отразиться на его
— Послушайте, если вы, два придурка, не будете возражать, бы хотел пойти и снести несколько стен.
Трэвис наклонил свою кофейную чашку в сторону Доминика.
— Что тебе следовало сделать, так это разрушить свои собственные стены и впустить ее.
— О, черт возьми! — Голос Стивена был полон отвращения. — Ты был в отношениях всего одну минуту и думаешь, что ты эксперт?
— Да.
Доминик повернулся на каблуке своего ботинка и направился к дому, оставив двух своих друзей спорить позади него. Сегодня был демонтажный день их нового флипа, и он обнаружил, что погружение кувалды в старый гипсокартон в большинстве случаев было катарсисом. Этим утром он физически нуждался в отдушине. Разочарование уже сжимало его пальцы в кулаки.
Его жена должна была быть рядом с ним.
Он работал, но деньги, которые он зарабатывал больше не будут обеспечивать ее. Осознание этого было постоянным ударом под дых.
“Я обеспечиваю. Это единственное, в чем я не облажался.”
Отец Доминика был тихим человеком, но он был одержим. После того, как его мать-одиночка скончалась, он в двадцать лет уехал из Пуэрто-Рико, чтобы начать новую жизнь в Нью-Йорке, где всего через месяц познакомился с матерью Доминика. С молодой семьей, о которой нужно было заботиться, он невероятно много работал, чтобы свести концы с концами в начале. Для этого человека не существовало дней болезни, и ему удалось передать важность надежности своему сыну. Проснись, работай, создавай безопасность для своих близких. Пока он делал это, они были бы довольны.
Предоставление уверенности было безотказным способом передать любовь, не так ли? Так где именно Доминик ошибся?
Несколько членов команды были рассредоточены по крыльцу, когда Доминик поднимался по лестнице, и они приветствовали его, но он просто продолжал идти, позволяя реву в ушах нарастать и блокировать все остальное. Он бросил беглый взгляд на отметки, сделанные толстым черным фломастером на стенах, указывающие, где с другой стороны лежат балки или трубы. А затем он взял ближайшую кувалду и закопал ее в старый гипсокартон.
Ничего. Давление в его груди не уменьшилось. Во всяком случае, становилось все хуже. Звук его дыхания отдавался в ушах, когда он снова поднял тяжелый инструмент над головой и разрушил еще одну секцию стены. Мысленно он видел, как Рози собирает чемодан на их супружеской кровати. Ее слова, которые раскололи его на части, точно так же, как он раскалывал стену.
“Я тебя больше не люблю.”
Его следующая атака на стену поглотила унизительный звук, который сорвался с его губ. Мужчины так не теряют голову. И не ломаются перед другими людьми. Они должны быть камнями. Постоянными в жизни окружающих, никогда не колеблющимися. Но
В конце концов, ему пришлось остановится благодаря своим кричащим мышцам и двум парам рук, которые вырвали инструмент. Доминик попытался вернуть все назад, но виски, которое он выпил прошлой ночью, выбрало именно этот момент, чтобы подняться и обжечь его горло. Он едва успел выйти на улицу, как его вырвало завтраком на траву за домом.
У Доминика подкосились ноги. Ему нужно было сесть. Но он уже показал слишком много своих слабостей на глазах у всех. Нет, он устоит. На сегодня он достаточно поддался боли. Черт, хватит на год. Когда шум в ушах начал стихать, Доминик услышал, что ему трудно дышать. Слышал шум проезжающих машин на расстоянии, движение на желтеющей лужайки вокруг него. Он был не один.
— Не за что, — сказал Доминик, повернувшись спиной к Стивену и Трэвису. — Сэкономил тебе немного работы.
— Ну, в следующий раз воздержись, чувак. Нам тоже нравится ломать дерьмо, — ответил Трэвис. Прошло несколько мгновений. — Послушай, я, э-э… пытался пролить свет на ситуацию ранее. Зная тебя, я подумал, что ты оценишь, что я отказался от однорукого мужского объятия, похлопывания по спине и фальшивого исполнения ”Кумбайи”.
Доминик прочистил горло.
— Да, я бы предпочел умереть.
— Но недавно до нашего сведения дошло… — сухо сказал Стивен, — что тебе, возможно, действительно нужно поговорить.
— Нет.
— Ты уверен? — Доминик взглянул на Трэвиса, который сдвинул брови. — Я готов нарушить конфиденциальность жениха и невесты только на этот раз.
Тень пробежала по его лицу.
— Когда Джорджи порвала со мной, я бы отпилил свою гребаную ногу, чтобы узнать, что она ела на ужин. Или то, в чем она ложилась в постель…
— Мы поняли это, — раздраженно сказал Стивен.
Трэвис поднял обе руки.
— Все, что я говорю это… у меня есть товар.
Доминик сжал челюсти, чтобы удержаться от запроса информации. Была ли Рози расстроена? Ей вообще было насрать? Она все еще носила те проклятые высокие каблуки, от которых у нее были мозоли и которые заставлял ее ковылять по дому по ночам? Сколько раз он прятал их в глубине ее шкафа, надеясь, что она наденет вместо них туфли на плоской подошве, похожие на тапочки? Обедала ли она в обычное время?
Ее босс в магазине обычно заставляла Рози работать прямо во время положенного по закону перерыва, пока Доминик не отправил электронное письмо владельцу торгового центра, не очень тонко предлагая им пересмотреть право своих сотрудников на перерывы на питание.
Желание подтолкнуть Трэвиса к самой маленькой, самой тривиальной вещи было настолько сильным, что Доминику пришлось прикусить язык. Он привык подавлять свои порывы, но это было испытание, которое он не мог пройти. Женщина, о которой он должен был заботиться вечно, ушла, она больше не любила его, и она что-то почувствовала, когда другой мужчина проявил интерес. Возможно, это было чисто женское наслаждение, но он ненавидел его всеми фибрами своего существа. Что, если в следующий раз мужчина пригласит ее на свидание? Скажет ли она "да", даже если они все еще женаты?