Люби меня нежно
Шрифт:
– Я услышал, как твоя бабушка только что сказала, что гордость - это крюк, на который можно поймать самую крупную рыбу.
– Ах ты врун! Ты увидел эту ирландскую поговорку на одной из кофейных чашек, которые стоят у меня над мойкой, - рассмеявшись, сказала она.
– Я еще подумал, что где-то ее уже видел, - нисколько не смутившись, произнес он.
– У меня одно условие. Посвятив себя подготовке к торгам, ты должен согласиться с тем, что… - Она выдержала паузу.
– Условие?
Он
– Никакого секса.
– Никакого секса?
– Он расхохотался, словно она удачно пошутила.
Она не рассмеялась в ответ. Сложив руки на груди, она ждала. На ее лице появилось упрямое выражение.
Он нахмурился, словно она загадала неразрешимую загадку. К чему эта игра?
Женщина, которая дарила ему себя ночь напролет, теперь спокойно говорила: «Никакого секса». Женщина, которая эхом отзывалась на его страстные стоны, теперь спокойно говорила: «Никакого секса». Женщина, которая призналась ему в любви, теперь спокойно говорила: «Никакого секса».
– Ты забыла, дорогая женушка, что у нас медовый месяц. Такое не отменишь, - надеясь рассмешить ее, сказал он и притянул ее к себе для нового поцелуя.
Она была непреклонна.
– Никакого секса или никакого уговора.
Он внимательно посмотрел на Синтию:
– Почему?
– Потому что секс мешает принимать правильное решение. Если уж мы решим быть вместе, то я не хочу, чтобы у меня оставались хоть малейшие сомнения.
– Я люблю тебя, Синтия. Поверь, я не бросаюсь такими признаниями. Я думал, что и ты меня любишь.
– Я люблю тебя. Я воспринимаю эти слова гораздо серьезнее, чем ты себе можешь представить. Никогда я еще не говорила их. А ты можешь похвалиться тем, что никому не признавался в любви, Феррама?
Его бросило в жар. Сначала он хотел соврать, но потом решил, что выражение лица все равно выдаст его.
– Нет, но раньше я не вкладывал в слова того смысла, что сейчас.
Она беспомощно подняла руки, словно желая сказать: «Вот видишь?!»
Он задумался. Нет, он не мог согласиться на такие условия, однако ему была понятна ее осторожность.
– Как насчёт встречного условия? Мы же за столом переговоров, не так ли?
– Для пущей важности он похлопал ладонью по столу.
– Конечно, почему бы и нет?
– отозвалась она. «Ах ты, самоуверенная акула! Ты думаешь, что сможешь переиграть меня?!»
– Я получаю две недели для спокойной работы. Ты получаешь две недели без секса, если сама не попросишь об обратном.
– Я? Этого точно не произойдет!
– рассмеявшись, призналась она.
– Никогда не говори «никогда», милая.
– Он подмигнул ей и улыбнулся.
– Никогда.
– Она намеренно долго держала улыбку, а потом тоже подмигнула ему и взмахнула копной своих роскошных волос.
«Как я люблю ее!»
– Когда испанский принц вытаскивает оружие, горе тому, кто станет на его пути, - предупредил он ее.
– Иначе можно оказаться на его копье.
– Как я боюсь, рыцарь!
– насмешливо отозвалась она.
– Значит, ты заметила.
– Ты возмутительно себя ведешь.
Они пожали друг другу руки, и она повторила:
– Никогда. Поверь мне. Никогда и ни за что.
Договоренность длилась тридцать пять минут.
Синтия только закончила убирать на кухне. Она стояла у раковины и не могла сдвинуться с места. Она уже представляла, как поднимется в свой кабинет и упадет па мягкую софу, на которой проспит в гордом одиночестве часов десять, не меньше.
– Ты готова?
– раздался за спиной голос Феррама. Она подпрыгнула от неожиданности. Он подошел так тихо, что она и не заметила. Вода в душе отключилась несколько минут назад, и она решила, что принц благополучно отправился спать.
– Готова к чему?
– грозно спросила она.
Ее ждал еще больший сюрприз. Феррама был похож на сказочного принца: его черные как смоль волосы были зачесаны назад, а на плечах, груди и животе блестели капельки воды, похожие на бриллиантовые россыпи.
Этот наглец был обнажен, и единственным элементом его гардероба была крохотная серьга в правом ухе.
– Ты же обещал… - обвинительным тоном начала она.
– Никакого секса. Ты же согласился. Мы пожали друг другу руки. Это так ты держишь слово?
– Синтия, к чему эта пламенная речь? Разве я хоть словом обмолвился о сексе? Я спросил, готова ли ты. Кстати, ты что предпочитаешь?
Она заметила в его руках бутылочку масла для тела и крем.
Она зарделась от смущения, осознав свою ошибку. Он, наверное, хотел спросить, что лучше помогает при раздражении на коже - масло или крем. Может, он порезался, когда брился. Или цепь натерла ему ногу. Она боялась опустить взгляд ниже талии.
– Маслом я снимаю макияж, но его можно использовать как увлажнитель. А кремом бабушка спасала свою кожу от сухости.
Он широко улыбнулся.
Значит, этот хитрец не страдал от раздражения. Она должна была предвидеть эти фокусы!
– Феррама, какую часть нашего соглашения тебе надо объяснить еще раз? Никакого секса, что непонятного? Я устала. Мне эти игры не по душе. Шутка не удалась. Все, пока. Ха-ха-ха.
– В этом все и дело. Ты устала.
– Что ты хочешь? Ради всего святого, прикройся.
– О, я и забыл, что голый, - соврал он, и Синтии не нужно было даже смотреть на его бровь, чтобы понять это.
– Но какая разница? Мы же женаты.