Любим и подписываемся
Шрифт:
– Демоны противоречили друг другу в деталях, - напомнил Эйс.
– Это противоречие легко разрешается, - сказал Шоддом.
– Очевидно, я сяду на какой-то другой трон. Так какого, спрашивается, хера мутить дела именно в том городе, где случилось неблагоприятное знамение? Пойдем в Дагобад или в Сиус или куда-нибудь еще, где плохого знамения не случилось.
– Зато здесь все остальное хорошо складывается, - сказал Эйс.
– Кроме дурного пророчества, - уточнил Шоддом.
– Демоны говорили, что напророченное не имеет абсолютной
– Будущее можно изменить.
– Можно, - кивнул Шоддом.
– Но реально оно навряд ли изменится. Таково общее свойство всех пророчеств, в них нет ничего обязывающего, любой их участник мог бы изменить любую их часть как угодно, но никогда так не сделает потому что не суждено. С этим пророчеством, думаю, будет так же.
Дамиана кашлянула, с опаской поглядела на Эйса и подвинулась в такое положение, чтобы труднее было достать ее по башке. И сказала:
– Если будущее предопределено, то эта наша беседа тоже предопределена. Шоддом откажется от трона и тем самым поможет пророчеству сбыться.
– Или не откажусь, буду казнен и тоже помогу пророчеству сбыться, - сказал Шоддом.
– Такова природа пророчеств, никогда не угадаешь, как они повернутся. По-любому, я решил. Собираемся и покидаем город. Прямо сейчас!
– До заката не успеем, - сказал Эйс.
– Тридцать пять монет откроют любую дверь, - сказал Шоддом.
– Думаю, хватит и тридцати, - сказал Хулуд. Подумал и добавил: - Так что, мне больше не нужно разыгрывать то представление?
– Похоже на то, - согласился Эйс.
– Отлично, - сказал Хулуд.
– Не по нраву мне быть предателем, пусть даже понарошку.
– Ладно, решили, - сказал Эйс.
– Эй, ребята, собирайте вещи, мы уходим!
Неожиданно подала голос Римма Эйсова.
– Я с вами не пойду, - заявила она.
– Почему?
– удивился Эйс.
– Ты говорил, что Балазарий обещал нас всех распять на крестах, если мы его обманем, - сказала Римма.
– А я не хочу, чтобы меня распяли на кресте, я жить хочу.
– Балазарий ничего не узнает, - сказал Эйс.
– Было пророчество, что Шоддом сядет на престол, так что все у нас получится отлично.
– А в том пророчестве было сказано, что жена его брата останется жива, когда все получится отлично?
– спросила Римма.
Слово "жена" резануло слух, но возмущаться этим конкретным словом прямо сейчас неуместно, а эта сука хитрожопая так и задумала, однозначно.
– Нет, такого в пророчестве не было, - признался Эйс.
– Тогда я не пойду с вами, - сказала Римма.
– У меня дурное предчувствие. По мне лучше в рабство продаться, чем на кресте висеть.
– Думаешь, тебя в бляди возьмут?
– удивился Эйс.
– В бляди не в бляди, но в уборщицы точно возьмут, - сказала Римма.
Дамиана подошла к Шоддому, обняла его и спросила:
– Милый, а может, лучше все же царьком?
– Да как вы меня все достали!
– воскликнул Шоддом.
– Не могу я ничего решить,
Хулуд протянул монету, Шоддом сказал:
– Портрет царька - царьком, герб - валить из города!
Подбросил монету, она упала гербом вверх. Ученики обрадовались и заголосили вразнобой:
– Ну, теперь все понятно! Давно бы так! Нечего было голову ломать!
Начали собирать вещи. Римма Эйсова попыталась улизнуть, Эйс настучал ей по жопе, она вначале расплакалась, а потом покорилась, стала собирать вещи вместе со всеми. Домашние слуги всполошились, кто-то куда-то побежал, явился Муса из Турана, пьяный, помятый и запыхавшийся, стал голосить, что его гостеприимство не заслужило подобного оскорбления. Эйс прервал его, обнял за плечи и сказал добродушно:
– Твое гостеприимство, почтенный Муса, выше всяких похвал. Однако моему брату было видение.
Муса недоверчиво вылупился на Эйса, затем на Шоддома, поискал в их лицах признаки иронии или иносказания, ничего такого не нашел и огорчился.
– Какая жалость!
– сказал он.
– А я так хотел, чтобы моя рабыня понесла от того, кто отмечен божьей милостью!
– Думаю, какая-то уже понесла, - сказал Шоддом. Воздел глаза к небу, подумал и уточнил: - Скорее всего две. Может, и три, но это сомнительно, а две наверняка.
Надо сказать, что боги благословили Шоддома бессмысленным талантом управляться с цифрами, он мог, например, выполнять четыре действия без абака, воображая абак в уме. Этот талант имел неочевидное последствие, Шоддом говорил, что вероятности событий можно воображать числами и это позволяет в некоторой степени угадывать грядущее. Правда, предсказания получаются не настолько точными, чтобы от них была реальная польза, но лохов впечатлять годятся.
– Отлично!
– обрадовался Муса.
– От вашего визита останется добрая память, это прекрасно!
Собрали вещи, вышли на улицу. Чтобы не привлекать лишнего внимания, Эйс решил изобразить, что они вовсе не покидают город насовсем, а набухались, вышли проветриться и пошли гулять куда глаза глядят. Вещи навьючили на рабов, которых предоставил Муса, рабы направились к воротам одной улицей, а пророк с учениками нестройной галдящей толпой пошли другой параллельной улицей. Чтобы имитация попойки была правдоподобнее, младшим ученикам налили вина, но не так, чтобы конкретно захмелели, а в меру.
Прошли они через весь город, подошли к воротам, позвал Эйс начальника стражи, показал десять сребреников. Оккупант протянул руку заграбастать, но не тут-то было, отдернул Эйс руку и потребовал:
– Сначала выведи.
Сделал начальник стражи наивное лицо и сказал:
– Как же я тебя выведу? Ворота незаметно не отворить, вон они какие огромные.
Эйс сказал ему так:
– Во-первых, ты выведешь не только меня, а всех нас, всех тринадцать человек и двух баб впридачу.
– Тогда давай больше, - потребовал начальник стражи.