Любимая балерина
Шрифт:
– Да, я устала, Джулиан.
Она поднялась и начала расхаживать по комнате.
– Устала притворяться, что мой брак еще можно спасти, устала скрывать от детей, какими чужими стали мы с Фрэнсисом. Так устала, что больше не могу продолжать нашу жизнь в том же духе.
– Все ведь не так плохо? Почему бы вам вместе не уехать ненадолго?
Энн фыркнула:
– Хватит притворяться, Джулиан! Или ты слишком воспитан, чтобы не замечать, что творится у тебя под носом? У нас с Фрэнсисом все кончено. Я поняла это уже давно, но теперь должна что-то предпринять.
– Я не знал… Прости.
Энн достала сигарету и закурила.
– Думаю, я бы смирилась, если бы не Люси. У нее хватило смелости все бросить и начать новую жизнь, вот и я решила взглянуть правде в глаза.
– Ты ведь не собираешься последовать ее примеру? Подумай о детях!
– Я уже семь лет только о них и думаю! Я еще молода, дорогой мой, и хочу счастья. А если оставлю Фрэнсиса, мои родители с радостью примут мальчиков.
– Никогда не думал, что ты можешь так хладнокровно говорить об этом.
– Бедненький, ты всегда ожидал, чтобы люди поступали правильно!
– Конечно, ведь существуют определенные моральные нормы.
– У каждого свои взгляды. Я буду поступать так, как считаю нужным. Ты слишком консервативен, Джулиан, и, прости меня, довольно инфантилен. Ты веришь тому, во что хочешь верить, не желая задумываться. Разве уход Люси ничему тебя не научил?
– Она разрушила наш брак, если ты об этом.
– Но разве ты не стал рассуждать более здраво? Разве не понял, почему она так поступила? Ты можешь сидеть здесь и уверять, что это ее вина?
По лицу Джулиана пробежала тень неуверенности.
– Я по-прежнему считаю, что она выбрала неправильный способ. Нельзя решать проблемы, убегая от них.
– Но нельзя также решать их, оставаясь на том же месте! Рано или поздно приходится действовать.
– Значит, ты считаешь, что Люси поступила правильно, бросив меня и Аманду?
– Люси не бросала Аманду, – тихо сказала Энн.
– Ладно, она взяла ребенка с собой, и что с того? Попала в грязную кухню на окраине города! Чтобы за девочкой присматривала неопрятная хозяйка, пока Люси весь день будет в театре? Если ей это по душе, то мне нет.
– Но она не хотела, чтобы так продолжалось всегда! Она надеялась, что ты позволишь ей жить с тобой в Лондоне.
– Так она сейчас говорит, но когда я приехал за ней, она была у Беллами.
– Это вовсе не то, о чем ты подумал. Тебе следовало дождаться ее, Джулиан, она ведь твоя жена. Ты бы не вел себя так беспощадно, если бы не твоя мать.
– Ты очень не любишь маму, да, Энн? Как и у Люси, у тебя ни разу не нашлось для нее доброго слова. Что плохого она вам сделала? Ее единственная вина в том, что она слишком любит своих детей.
– Это может быть еще хуже, чем если бы она их совсем не любила.
– Думаю, нам лучше сменить тему. Я не хочу ссориться с тобой.
– Я тоже не хочу, но мне было нелегко сидеть и смотреть, как твой брак разрушается по той же причине, что и мой. Почему ты не проснешься, пока не поздно, Джулиан? Если завтра я оставлю Фрэнсиса, твоя мать не станет возражать.
– Чушь! Она сделает все, чтобы заставить тебя вернуться.
– Поэтому она все время держит Фрэнсиса в Кумб-Хаус, зная, как мне больно? Нет, мой хороший, твоя мать разлучила тебя с Люси и пытается сделать то же со мной и Фрэнсисом. Она хочет, чтобы вы принадлежали ей, и, возможно, в конце концов, ее мечта сбудется. Я представляю, как вы с братом живете с ней до самой старости, обожая женщину, которая разрушила ваше счастье, заставив поверить, что все делает для вашего блага.
– У тебя слишком разыгралось воображение, Энн. Думаю, мне лучше уйти. – Джулиан поднялся и вышел за дверь.
По пути в Кумб-Хаус ему было нелегко забыть обвинения Энн, поскольку говорила она совершенно искренне. Странно, что его мать вызвала такое враждебное отношение со стороны обеих невесток. У нее самой была не очень счастливая жизнь – рано умер муж, распадаются браки сыновей. Если он что-нибудь не предпримет, то останется одинок.
Припарковав машину перед домом, он прошел в сад и остановился на террасе взглянуть на Аманду, мать и сестру Ричардс. На маленькой девочке был летний костюмчик, светлые волосы стянуты лентой. Она напевала про себя, кружась по траве недалеко от бабушки, и, боясь ей помешать, Джулиан неслышно подошел поближе и услышал резкий голос матери:
– Аманда, сколько раз я тебе говорила не танцевать? Прекрати немедленно!
– Но мне нравится, бабушка. Смотри, я фея! – Девочка легко побежала по траве, и Джулиан подумал, как она похожа на Люси.
– Делай, как тебе сказали, Аманда. Не вздумай меня ослушаться! – Миссис Саммерфорд грубо, схватила девочку. – Не смей танцевать, слышишь, не смей танцевать!
– Оставь Аманду в покое, мама!
Услышав голос сына, миссис Саммерфорд опустила руки, и девочка с плачем бросилась к отцу:
– Папа, папа, я боюсь! Бабушка сказала, что я не должна танцевать!
Отец взял дочь на руки и с тревогой заметил, что она дрожит.
– Не бойся, милая. Бабушка пошутила. Сестра Ричардс, отведите Аманду в дом.
Джулиан подождал, пока няня с девочкой уйдут, и повернулся к матери. Яркое солнце безжалостно подчеркивало каждую морщинку на ее лице, но он смотрел на дряблую бледную кожу, не испытывая обычного сочувствия. Впервые он заметил суровые складки у губ, набрякшие веки над пронзительными глазами и черные волосы. Странно, что у женщины, которая так много пережила, нет ни одного седого волоска, а у него… Джулиан быстро провел рукой по вискам.
– Я не хочу, чтобы ты так говорила с Амандой, мама. Нельзя сдерживать ее естественные порывы.
– Чушь! Детей необходимо воспитывать. Каждый ребенок должен понять разницу между хорошим и дурным, и…
– Что может быть дурного в танцах? Совершенно безобидное занятие.
– Не согласна. Очевидно, это у нее в крови. Или тебе все равно, что твоя дочь может пойти по стопам матери?
– Если Аманда будет танцевать так же хорошо, как ее мать, я стану гордиться ею!
– Никогда не думала, что ты станешь защищать Люси после всего, что она сделала.