Любимая для эльфа
Шрифт:
Полюбовался Ланой — шикарная, да, но внутри ничего не екнуло.
Осмотрел остальных — кого-то он знал, кого-то видел впервые. Ничего особенного.
Занятие вот-вот должно было кончиться, Роберт отошел от двери и принялся ожидать.
Вскоре дверь распахнулась, и, словно горошины из лопнувшего стручка, высыпали возбужденно галдящие курсантки — Алиса в первых рядах.
Увидев Роберта, остановилась, как вкопанная, и выдохнула:
— Красааавец!
Колетт видела, Колетт слышала это!
На миг
Из-за ее спины вдруг выплыла Лана, решившая внезапно еще раз объяснить студенткам, какие материалы нужно принести на следующий урок.
Сердце Колетт пропустило удар. Другой.
Ноги ощущались ватными, но она, как в тумане, подошла к Роберту и прижалась лбом к его груди.
— Привет...
Низкое хрипловатое «Привет», и Роберт увел Колетт от этой стаи, от своего «клуба фанаток» — кто-то из девушек разглядывал его явно, как Алиса, а кто-то исподволь, и Роберт читал на их лицах тайные страсти.
Они шли молча, Колетт вяло согласилась прогуляться в парке, погруженная в невеселые думы.
Нужно было притвориться, что ей весело, хорошо и плевать на внимание блондинок к любимому, но Колетт не могла. Атмосфера становилась удушающей.
Роберт ухмыльнулся.
— Дааа, чувствую себя поучаствовавшим в групповушке с ними обеими. Неплохая идея!
Он тотчас испугался — щеки Колетт побелели так, что, показалось, она упадет замертво.
Роберт рывком прижал Колетт к себе.
— Котена, прекрати! Не смей даже думать об этом! Не нужны мне никакие пергидрольки!
Колетт выдохнула, ее сердце бешено колотилось.
— Я же сказал, что я люблю тебя. Уже и пошутить нельзя?
Она взмолилась:
— Не шути так, пожалуйста. Я тебя очень-очень люблю!
И Колетт заплакала от пережитого потрясения, чувствуя, что со слезами ей становится легче.
Роберт зарылся лицом в ее шелковистые густейшие локоны и целовал их, мягко гладя теплыми ладонями вздрагивающую худенькую спинку.
Глава 240. Троюродная
Они близко познакомились в смутное время, когда большеглазая деловая Наоко еще не понимала, что любовь Лукаса прошла, Тамико проклинала его сквозь прорывающуюся страсть, и Лукас искал общества самых разных женщин с целью отвлечься и привести свои мысли в порядок.
Кажется, любовь Магнуса к взращиванию молодежи оказалась наследственной: его родители постоянно привечали каких-то эльфов в качестве детей, и братья-сестры очень сильно отличались по возрасту да и внешности, впрочем, неизменно неся печать утонченности, свежести и прелести своей семьи.
Лукасу нравилось угадывать особенности очередной Троюродной.
Взросление Эстеллы Лукас, увлеченный другими девушками, не заметил, пропустил мимо, а раньше она видимо была какого-то иного сословия и не привлекающей его беспрекословно внешности.
Тамико в тот день особенно изощрялась в унижении, поливая грязью как мужские, так и личные качества Лукаса, и Лукас жаждал где-то отыграться. Раскрыть темную сторону своей души, которую прекрасно знал в себе и скрывал как слабость, не достойную царевича.
Встречать безропотное подчинение в ответ на приказы — и не от дурищ типа Джунко. Упиваться властью и наслаждаться полагающимися ему привилегиями.
Тогдашняя Наоко не хотела знать его настоящего, а Тамико знала, но не желала его принимать.
Это создание с бездонными синими глазами и пухлыми, точно кремовая розочка на торте, губами, покорило Лукаса красотой с первого взгляда. На вид целомудренная и трогательная, она вызвала острый прилив возбуждения, хотя Лукас в среднем любил более субтильные фигурки. Сейчас его привычные предпочтения потеряли значение.
Мускулистый и при том грациозный, с восхитительными чертами лица, Лукас заставил сильнее биться девичье сердечко. Эстелла, тайно любовавшаяся им, охнула, когда роскошный царевич оказался вдруг рядом с ней и, не давая ей опомниться, впился в ее глаза призывно-проверяющим взглядом: ты любишь меня или никого? А может, твои думы посвящены кому-то?
Эстелла знала эту уловку, но вольная душой, поддалась магии, прильнув к Лукасу и жадно, с восторгом стала целовать его красиво очерченные губы, трепеща и предвкушая. Так действовало колдовство анамаорэ, но Лукас не знал пока личную волю Эстеллы, поэтому спросил прямо:
— Ты меня любишь?
Его прямота обескуражила ее, но Эстелла мотнула головой.
Лукас не отпускал ее.
— Значит, ты совершенно свободна?
Эстелла кокетливо улыбнулась, правда, ее улыбка сошла на нет, когда Лукас решительно взял ее за руку.
— Сегодня у тебя будет парень. Я. Пойдем.
И Лукас повел, точнее, потащил, умиляясь, как Эстелла слегка не поспевает за его шагом, Эстеллу в личный дворец. Она, рассеянно моргая, не могла ему сопротивляться, и только жаркий румянец прилил к ее щекам.
Лукас в то время находился под сильным негативным впечатлением от Джунко, но покорность этой девушки не смущала его — никчемная эльфийка никогда бы не воплотилась Троюродной.
Кроме того, Лукас слишком хорошо понимал реакции женщин, чтобы обмануться — Эстелла, пусть изумленная, пусть смущенная и растерянная, хотела того же самого, что и он.
Забыть приличия, правила, условности, заботы и тяготы, раствориться друг в друге.
Чем жила Эстелла, что волновало ее — сейчас Лукас не хотел задумываться, не хотел искать ключики и притворяться, потому, приведя Эстеллу сразу в свою спальню, он бросил без предисловий: