Любимая игрушка
Шрифт:
Алекс издевательски раскланялся и, прихватив охрану, быстро удалился. Шагом! Вот это выдержка, я бы бежал бегом.
С меня, наконец, сняли все оковы, и я смог подняться. Тело плохо повиновалось, раны болели и чесались, но я был вполне доволен. Я жив, свободен, я снова темо. Что мне еще надо для счастья? Убить маскара, сестренку которого я когда-то соблазнил, и заполучить Лину. И все будет совсем прекрасно.
Я подошел к девчонке, усевшейся прямо на пол и устало потирающей глаза кулачками. Если бы от ногтей одной руки не разило ядом, а в другой не был зажат пистолет, я бы сказал, что зрелище умильное.
— Лина, ты правда меня ненавидишь? Я понимаю, но дай мне шанс…
Я не договорил, встретив ее теплый, сияющий взгляд. Она улыбалась мне! Что это, воздействие наркотика?
— Ты урод, каких мало. Ты унизил меня. И я буду долго и тщательно мстить. Но я тебя не ненавижу. Иначе бы не пришла. Да, дорогой, если тебя задели мои слова, те, что я сказала при твоей сестре, прости. Я должна была достоверно сыграть свою роль.
Лина протянула мне руки, и я осторожно поднял ее, еще не до конца уловив смысл сказанного. И тут же оказался в ее объятиях. Она доверчиво прижалась к моей груди и шмыгнула носом.
— Лина?
— Не вздумай вырываться. Я рухну. Тебе крупно повезло, что я сейчас без сил, а то скандал я планировала очень долго…
Она говорила что-то еще, но я не слушал. С девчонкой на руках я направился в свои покои.
— Брат, ты куда?
Повернувшись, я улыбнулся Целестину.
— Отнесу красавицу спать. А то ей еще скандал придется устраивать, так что понадобится много сил!
Глава 20. Объяснимся?
За женщиной остается последнее слово в любом споре. Всякое слово, сказанное мужчиной после этого, является началом нового спора.
Ангелина
День начался прекрасно. Во-первых, я проснулась самостоятельно, что в последнее время редкость. Во-вторых, я выспалась. В-третьих, не надо было никуда бежать. Да и кошмары не снились — тоже приятно. Вот только что-то меня смущает. Понять не могу, что именно. Нет, ну то, что потолок незнакомый, это ладно. И то, что я в каком-то дурацком платье, нормально. За последние недели две я привыкла спать в одежде. Тогда что? Правильно, храп. Да такой раскатистый, заливистый. Почти мелодичный.
Попытавшись пошевелиться, я поняла, что у меня болит живот. Нет, он не просто болит. А после того, как я попыталась ощупать рукой больное место, чуть не взвыла. Все ясно: вчерашний выстрел не прошел даром. Готова спорить, что если снять платье, то на моем бедном, почти лишившемся жировых запасов животике окажется огромный синяк.
Преодолев себя, я повернулась на бок, чтобы полюбоваться на храпуна. Дей спал все в той же одежде, в которой я увидела его в тронном зале. То есть в одних штанах. Правда, открытых ран уже почти не было. Зато весь торс в синих и желтых разводах. Синяки. Осторожно дотронувшись до них, я ощутила тепло его тела и улыбнулась.
— Здорово тебя отделали…
Я сказала это достаточно тихо, но храп перешел в сопение. Проснулся? Да вроде нет. Хотя, кто знает, может притворяется. С кряхтением я заставила свою тушку приподняться и занять сидячее положение верхом на распластавшемся кнерте.
— Вставай, зараза, скандалить будем.
Я пробежалась пальцами по его бокам, щекоча самые чувствительные места. Дей зашевелился и улыбнулся.
— Лина, а может не будем скандалить? Ну честно, я больше не буду…
Он поймал мои руки и поочередно поцеловал, вызвав короткое замешательство.
— Чего ты больше не будешь? — спросила я нарочито медовым голосом.
Дей завозился, но шансов сбежать я не оставила.
— Не буду больше устраивать твою судьбу, не предупредив об этом тебя.
Он сказал это с таким серьезным видом, что я закипела.
— Ах, значит не предупредив! Неправильный ответ! Меня надо спрашивать. Со мной надо советоваться! Ты, ты… да ну тебя, на фиг. Все, делай что хочешь, а я сматываюсь.
Далеко уползти мне не дали. Стоило дернуться, как я оказалась прижатой к кровати немалым весом демона. Дыхание перехватило. Проклятый ошейник! Я судорожно схватилась за сей брачный атрибут, пытаясь освободить горло. Дей заметил это движение и горько ухмыльнулся.
— Не волнуйся, подобные вещи реагируют только на сам акт измены. Поцелуи, объятия, заигрывания — это дозволено, я тебе честно говорю.
— Может и дозволено. Но лучше не стоит. А то увлекусь — и все зайдет слишком далеко. А моему незадачливому любовнику придется еще и труп прятать.
Он снова усмехнулся и провел рукой по моей щеке.
— И ты собираешься всю жизнь соблюдать верность этому маскару? Он того не стоит.
— Тебе не кажется, что мы отклонились от темы? Когда я собиралась уйти, обсуждались наши с тобой взаимоотношения, которые подошли к логическому концу. Ты теперь снова темо. Как я понимаю, Целестин скоро станет Императором, а ты займешь место наследника. Все будет тип-топ, а я, наконец, уберусь из этого дурацкого мира.
Он снова улыбнулся, что я посчитала угрожающим знаком. Какого хрена он улыбается? Так радуется, что скоро отделается от меня? Или надеется, что перед отъездом я не стану утруждать себя местью за навязанный браслет? Ага, щаз. Месть — это святое.
Дей наклонился к моему уху и легонько выдохнул, отчего по телу побежали мурашки. Ой, я же сейчас забуду про ошейник, и придет мой конец.
— Я тебя никуда не отпущу, — ласково прошептал кнерт.
— Что-о-о?
Уловив мое возмущение, Дей скатился с кровати, вцепившись обеими руками за самое сокровенное. Но на этот раз я не собиралась с ним драться. Меня захлестнула обида:
— Не смей, Дей! Не смей так говорить! Я не твоя собственность! Я сама распоряжаюсь своей судьбой. И раз я решила вернуться домой, я вернусь! И никто меня не остановит! Не смей вставать на моем пути…
Я кинулась к двери, сдерживая слезы злости. Что-то плаксивая я в последнее время стала — не к добру. У двери Дей меня перехватил, схватив за запястья и опасливо косясь на коленки.
— Дура! Дура ты! Выслушай меня! Я люблю тебя! И если бы ты не была сейчас замужем за этим грязным маскаром, то стояла бы рядом со мной на нашем свадебном пиру! Не смей лягаться, я тебя все равно не отпущу! Ты мне нужна… уй, зараза…