Любимая ведьма охотника на демонов
Шрифт:
Мало его красоты, но расщедрившаяся природа одарила его ещё и чудесным голосом. Низкий, ласкающий, он наверняка бы свёл с ума ту здравомыслящую, которая лишь из-за близорукости не смогла разглядеть его обаяния.
Так что у меня не было шансов. Он встретился мне, показал помимо внешних качеств ещё и сильный характер, и всё, я пропала с концами. Ну кого ещё мне искать? Лучше него не найти, я это и так знаю, пусть и со времени появления здесь даже не выходила за порог этого дома.
Я уже страшно жалела, что ему отказала.
– Я думала, что мы проведём вместе эту неделю, узнаем друг друга получше. Я мечтала об
Он потряс головой и отошёл от меня дальше, будто я сирена, решившая поймать его в свои сети прекрасным пением.
– Не соблазняй меня, – сказал он, садясь на своё место за столом. – Я тоже предпочёл бы отправиться только с тобой в свадебное путешествие, но меня ждёт работа, и она будет непростой. Я беру тебя с собой потому, что ты на самом деле права. Демоны мстительны, а ты обладаешь магической силой, потому для них ты – чудесный приз, двойная награда. В Андоре ты могла бы попасть в ловушку, не зная, куда смотреть. Мой друг не разбирается в таких вещах, в его доме ты не получила бы полной защиты. Софи опытна, но мало ли, вдруг бы она просмотрела нападение на тебя. Что угодно могло с тобой случиться, а так я сам присмотрю за тобой.
О, а я думала, что он согласился потому, что не захотел со мной расставаться. Его объяснение меня немного разочаровало, но ненадолго.
– Кроме того, ты сказала, что, оказавшись вдали от меня, всё время бы думала обо мне, волновалась. Но и я тоже душой был бы с тобой, волновался бы о тебе, и работа от этого тоже страдала. Ты была права, я поспешил с принятием решения. Но сейчас уверен – хорошо, что мы отправимся вместе. Со мной ты под лучшей защитой, чем без меня. А люди, которые присоединятся к нам, эту защиту ещё усилят.
– Это твои помощники?
– Мы коллеги. В то логово идти одному – гиблое дело. Как раз надо было решать, как поедем. А вот, благодаря тебе, уже решено. Они тебе понравятся, все как один – очень милые люди.
Он не мог бы ошибиться сильней, даже если бы очень старался.
Глава 4. В добрый путь!
Сначала всё шло хорошо. Люди под руководством Софи укладывали сундуки, корзины, тюки на кареты. Вещей казалось до невозможности много, как и строго организованной суеты. «Куда нам столько?» – так и хотелось спросить, но не стоило отвлекать занятых людей риторическими вопросами. Если Софи побеспокоилась взять все эти вещи с собой, значит, считает, что они нам понадобятся. Ей виднее, она уже наверняка участвовала в таких путешествиях и знала, что может пригодиться, а что лучше оставить дома.
Фикусов в горшках среди всего этого многообразия, как в старом кинофильме «Трое в лодке, не считая собаки», я точно не видела. А значит, могла придержать при себе советы и никому не мешать.
В отличие от остальных, мне почти ничего не пришлось собирать – ведь в этот мир я пришла почти голой, вернее, в одежде, которую Софи успела где-то спалить, пока я спала. И за эти дни ничего нового я не приобрела, кроме подаренного Дамианом кулона, но он и так был на мне. Я забрала из библиотеки книгу по этикету, Софи торжественно вручила мне шкатулку с драгоценностями – вот и все мои сборы. Одежду, косметику, мелочи, бельё – всё это успели уложить в сундуки ещё до того, как мы с Дамианом вышли из столовой.
Я стояла во дворе со шкатулкой и книгой в руках, когда в ворота начали въезжать всадники и кареты попроще-поменьше внушительных наших. С приезжающими мы здоровались, Дамиан меня всем представлял как свою невесту. Многие знали Майри в лицо, все слышали о том, что она ведьма и, мягко говоря, недоумевали. Мужчина под пятьдесят с широким лицом и шрамом через всю щёку – к сожалению, я почти сразу забыла его имя – сказал прямо:
– Друг мой Дами, ты помешался?
Дамиан коснулся моей руки, улыбнулся ободряюще и повернулся к задавшему вопрос и остальным, недоверчиво поглядывающим на меня.
– Можешь лично угостить мою невесту Лорнской водой или даже сыграть ей песню на флейте. Она чиста будто ангел.
– Угу, – ответил тот здоровяк, скривившись.
Его «угу» означало одно – не очень-то эти люди мне верили.
Извинившись, я сказала, что у меня ещё много дел из-за сборов, и оставила их. Дамиан предложил помощь, но я попросила его не беспокоиться.
Мне следовало побыть одной и всё обдумать, а им – дать свободно всё обсудить.
Я подошла к другой карете, где должна была ехать, и кучер Густав – мужчина весьма представительного вида с большими усами – откинул подножку и подал мне руку, чтобы было легче подняться по ступенькам. В длинном платье, из-за которого не видишь ног, такая помощь – дело нелишнее.
– Что-нибудь ещё нужно, госпожа? – спросил он, когда я уселась.
– Нет, ничего. Большое спасибо, Густав. – Я постаралась улыбнуться, но смотрела больше на шкатулку в руках, чем на него. Взгляд так и тянуло вниз, к рухнувшему в пыль настроению.
– Всё будет хорошо, госпожа, – сказал он мягким басом. – Люди поговорят-поговорят, да забудут. Всё у вас сложится хорошо, только время немножко надо. Поглядят на то, какая вы милая, пообвыкнутся. – Он закрыл дверцу кареты до того, как я сообразила, как ему лучше ответить.
Наверное, мне стоит поучиться у Дамиана носить маску невозмутимости на лице. Моя, видно, больше походит на плакат с большой надписью «Я расстроена, пожалейте меня, люди добрые».
– Спасибо вам большое, Густав, – сказала я в пустоту, и мне почему-то стало чуточку легче, но не веселей.
Удивительно, как быстро внешний мир напомнил, почему не стоило выходить из дома Дамиана без особой причины. Для всех я оставалась Майри, ведьмой, убившей нерождённого ребёнка королевской четы. И даже охотники на демонов сомневались в том, что я достойна доверия. Им легче было поверить, что я каким-то образом умудрилась обмануть Дамиана, чем в то, что Лорнский суд справедливо меня оправдал.
Лучше б я пришла в этот мир простушкой. Но леди Майри, фрейлину королевы, приёмную дочь герцога Вирского, неслучившуюся невесту графа Мортона знали все. Её тень всегда будет со мной, волочиться погребальным саваном кровавой славы. И с этим ничего сделать нельзя. Не подойдёшь же к каждому, не объяснишь, да и как это возможно.
Суд людских языков всегда строже к подозреваемым и обвиняемым, чем даже страшный суд.
Её вина – не моя вина, а всё равно горько.
Возле кареты раздалось негромкое тявканье, затем скулёж, а потом нетерпеливый Бренан поднялся на задние лапы и заглянул внутрь через окно. Вид при этом он устроил премилый, умолял меня открыть ему.