Любимая
Шрифт:
Его голос. Его руки. И холодный, ледяной дождь. Как в ту ночь, когда Коул Роудон настиг ее на дороге.
– Коул…
– Знаю, что холодно, милая, но нам нельзя останавливаться.
Джулиана едва ли отдавала себе отчет в том, где находится и что с ней происходит. Она не чувствовала бешеной скачки и резких порывов ветра, не понимала, что мощный конь уносит их в ночь.
Единственное, что она сознавала, – это то, что Коул снова с ней, держит ее в своих объятиях. Сон это или реальность – какая разница… главное, он здесь и она в безопасности… в безопасности…
– Коул, – вновь прошептала она, но это короткое слово растворилось в вое ветра.
Верхом на Стреле они неслись с головокружительной скоростью, все дальше углубляясь в горы, а вокруг них молнии яркими вспышками пронзали небо. Джулиана потеряла сознание.
Глава 17
Солнечный свет проникал сквозь веки, настойчиво призывая проснуться. Что-то шершавое и очень знакомое коснулось щеки Джулианы. Она заворочалась и ощутила под собой мягкость перины. С явной неохотой, к которой примешивалась тревога, она открыла глаза и обнаружила, что лежит в кровати, на пуховой перине, покрытая одеялом. И что на ней ничего нет. Никакой одежды.
Только бинты, стягивавшие грудь.
Джулиана резко села и тут же с громким стоном повалилась навзничь, почувствовав сильную боль. Спустя минуту она предприняла новую попытку, но на этот раз двигалась медленно и осторожно.
Джулиана осмотрелась. Она находилась в небольшой, скромной комнате. Рядом с грубо сложенным камином у северной стены стояли старая плита, три плетеных стула, скамья и неказистого вида стол. Небольшой буфет почему-то был открыт, и она увидела на полке стопку тарелок и несколько кружек. Ни штор, ни ковров, ни украшений – ничего, кроме метлы в углу, древнего железного чайника на плите, ящика для дров да щепы для растопки.
Где она? Как попала сюда? Джулиана силилась вспомнить, что же произошло. Единственное, что сохранилось в ее памяти, – это как ее били в тюрьме Платтсвилла…
Она попыталась встать с кровати, но в этот момент дверь открылась и в комнату вошел Коул Роудон.
– Эй, что это ты затеяла?! – воскликнул он.
Джулиана закачалась, и Коул, подскочив к ней, бережно поднял ее на руки и уложил на кровать.
– Глядя на тебя, можно подумать, что Нож со своими парнями напрочь выбили тебе мозги… – Он сердито посмотрел на нее из-под полей шляпы.
– Где моя одежда?! – воскликнула Джулиана, поспешно натянув одеяло до самого подбородка.
Ну почему она так часто оказывается почти голой в присутствии этого человека? И что он здесь делает?
– Твоей одежды больше нет, – ответил он. – На ней было столько крови, что я решил от нее избавиться. Надевай рубашку и брюки, если не хочешь все время ходить завернутой в одеяло.
– Кто… раздел меня?
– Один охотник. Отличный парень. Ездит на пегой лошадке, которая неравнодушна к светловолосым женщинам. Может, знаешь его?
– Как ты посмел раздеть меня! Ты… ты…
– Ну, разве это не в духе женщины? – задумчиво произнес Коул. Джулиана вновь попыталась встать, но он не позволил ей. – Привозишь ее в такой райский уголок, а она думает только о том, что ей надеть.
Джулиана ошеломленно уставилась на него. Только сейчас она рассмотрела его лицо и пришла в ужас при виде огромных синяков на скулах и подбородке. Но страшнее всего выглядела рана на щеке, с неровными краями, открытая. Наверняка останется шрам.
– Что с тобой случилось? – пролепетала Джулиана, охваченная тревогой.
Коул лишь пожал плечами и грустно рассмеялся.
– Меня заарканила та же шайка, что и тебя, – ответил он. Выражение его лица смягчилось. – Я прошу у тебя прощения за это. – Он ласково дотронулся до ее щеки, но даже это легкое прикосновение причинило Джулиане боль, и она поморщилась. – И за это… и за это… – Коул указал на синяки на руках. – И за это. – Он пальцем обвел темные пятна на шее.
Джулиана видела, что Роудон искренне раскаивается. В лучах солнца ее зеленые глаза блестели, как изумруды, четко выделяясь на бледном, израненном лице. Коул вспомнил тот момент, когда на него набросился Фред и осколком стекла распорол щеку. В ту минуту он думал только о Джулиане: кто же спасет ее после его гибели? А затем произошло чудо. Путы лопнули – видимо, отчаяние прибавило ему сил, и он разорвал надрезанные веревки. Он обрел свободу, чтобы нанести Фреду смертельный удар и вызволить Джулиану из тюрьмы. Плохо, что там не оказалось Ножа. Зато он прикончил остальных. Дейн трясся как кролик, и Коул не стал убивать этого презренного типа, пусть себе гниет за решеткой.
Он привез Джулиану сюда, обмыл и вытер полотенцем, холодея при виде ее ран и синяков. Это все его вина. Он никогда бы не поверил, что может так мучиться из-за чьих-то страданий. Эта девушка действовала на него, как никто другой на свете. Вот и сейчас ему хотелось обнять ее, облегчить ей боль. Мысль, что она обнажена, только усилила это стремление.
«Спокойнее, парень, – приказал он себе. – Приди в себя, не волнуйся и дай даме перевести дух».
Но ему пришлось бороться с настойчивым желанием поступить вопреки собственным увещеваниям.
Что касается Джулианы, то она не могла отвести глаз от раны на его лице. Неожиданно ей захотелось прижать Коула к груди, погладить по голове, утешить его, как маленького мальчика. Напрасно она обвиняла Коула в том, что он покинул ее. Он тоже страдал, причем гораздо сильнее, чем она.
– Это сделал Нож? – в смятении прошептала Джулиана.
– Один из его наемников. Это долгая история. – Коул покачал головой. – Что ты помнишь?
Джулиана попыталась выудить из памяти события, которые сейчас казались очень далекими. Ее передернуло, когда она вспомнила бесконечные вопросы и побои, которым подверглась.
– Это ты вытащил меня оттуда, да? – тихо спросила она. Владевшая ею паника начала ослабевать. – Я думала, это сон…
– Ничего себе сон. – У Коула на скулах заиграли желваки. – Мне пришлось пристрелить их, ангел мой… – донесся до Джулианы его тихий голос.
– Итак, ты вернулся за мной. Зачем?
Коул пронзил ее взглядом. После бегства из Платтсвилла он смыл с нее кровь, перевязал, уложил в кровать. Это было два дня назад, а она все еще выглядит смертельно бледной и изможденной, она все еще полна тоски и грусти. Ему захотелось сказать ей, что он с самого начала намеревался вернуться за ней и не оставлять во власти Люциуса Дейна. Но почему-то он не отважился на признание. Видимо, побоялся, что раскроется перед ней, а она неправильно истолкует его слова.