Любимцы фортуны
Шрифт:
— Да, сэр! — Хантер в шутку отсалютовал боссу и даже щелкнул каблуками.
— Ладно, иди работай, — добродушно кивнул Хью.
Хантер отправился дочитывать сцену. Настроение у него чуток улучшилось. Продюсер был прав. Нужно бороться и побеждать, нужно много и упорно работать, чтобы отплатить всем тем, кто поверил в тебя и поддержал. Хью сделал на него ставку, а такая дружба дорогого стоит.
— Эй, Хантер! — окликнул его продюсер. — Соберись, тряпка! Пусть журналы называют тебя открытием года, по мне ты всего лишь актеришка, который неплохо работает.
— Проваливай, Хью! — рассмеялся Хантер и весело подмигнул боссу.
Прошагав на кухню, где в это время дня царила прохлада, Клэр Макмаон достала из холодильника банку с собачьими консервами, дернула за колечко и бросила крышку в ведро.
— Зулу! Иди есть, Зулу! — Она вывалила корм, похожий на паштет вперемешку с желе, в пластиковую чашку и поставила на пол.
Через мгновение по кафелю застучали крохотные когти. Белый комок пуха, попискивая и потявкивая, ворвался в кухню и бросился к чашке. Длинная шерсть скрывала глаза, белая морда ткнулась в корм, помещение наполнилось радостным чавканьем.
Клэр довольно рассмеялась. Она обожала белоснежную собачку, порода которой была такой редкой и так причудливо звучала, что она никак не могла ее запомнить. Пит, впервые увидев кроху, удивленно назвал ее «снежком» и все никак не мог понять, где у нового питомца хвост, а где нос. Он притворялся равнодушным к собаке, но Клэр частенько заставала его сидящим в кресле с Зулу на коленях. Едва заметив жену, Пит тотчас ссаживал собаку на пол и брал в руки книгу или документы. Однажды утром Клэр видела, как Пит тайком кормит песика чипсами, воровато озираясь, словно ожидая слежки.
Налив себе стакан перье, Клэр прошла к бассейну и устроилась на лежаке. Ранний вечер всегда был ее любимым временем дня. Клэр любила сидеть у бассейна, смотреть на воду и наблюдать, как красноватые блики заката постепенно окрашивают зелень кустов и травы.
Они с Питом купили новый дом спустя полтора года после отъезда Сиены в Англию. Клэр пришлось повоевать со старой Минни, которая никак не хотела отпускать сына из Хэнкок-Парка, но со временем все устаканилось, и теперь Клэр могла насладиться желанным одиночеством.
Минни впервые за много лет начала жить в свое удовольствие. Первое время после отъезда Пита и Клэр из Хэнкок-Парка ей было странно и даже страшно, но Минни быстро привыкла к новому течению жизни. Наконец она могла оформлять и украшать комнаты по своему усмотрению, и это оказалось весьма увлекательным процессом. Более того, теперь Минни чувствовала себя свободной и независимой. А когда через два года Лори предложили должность в университете Атланты, мать приняла ее отъезд как должное и почти не расстроилась переменам.
Клэр и Пит тоже наслаждались свободой. Им нравился новый дом, полный света и прохлады. Он находился вдалеке от города, а потому был не столь досягаем для журналистов и поклонников. Конечно, Макмаоны могли купить дом и побольше, особенно теперь, когда Пит утроил состояние, оставленное отцом, но ни он, ни Клэр не желали блуждать по огромному поместью, словно потерянные дети. Им хватило этого в Хэнкок-Парке.
Только Сиена осталась недовольна новым домом родителей. Как ни старалась Клэр обустроить спальню дочери в ее любимом синем цвете и навести уют во всех комнатах, все было напрасно.
— Для меня это не дом. Не родной дом, — заявила Сиена, едва заглянув в свою спальню.
Клэр, которая три месяца готовилась к ее приезду, разом погрустнела.
— Но, дорогая! — воскликнула она. — Я так старалась! Посмотри, я перевезла каждую мелочь из Хэнкок-Парка, чтобы создать для тебя уютную спальню. Видишь, даже постеры с Гибсоном все здесь…
— Он мне разонравился, — резко оборвала Сиена мать. Она видела отчаяние в глазах Клэр, но совершенно не пыталась ее успокоить. — Разонравился много лет назад! Если бы вы не заслали меня подальше в Англию, словно нежеланного ребенка, вы бы об этом знали! — Сиена топнула ногой. — А где плакат с дедушкой? Там, где он на лошади? — Сиена прищурилась. — Отец велел его выкинуть, да?
Горечь в ее тоне ранила Клэр в самое сердце. Она знала, как сильно Сиена ненавидела школу Святого Хавьера. Она видела, что жизнь вне Хэнкок-Парка в суровых условиях вовсе не исправила характер дочери, а, наоборот, усугубила его недостатки. Сиена не просто отдалилась от родителей, она научилась ненавидеть их еще больше, чем в то время, когда был жив Дьюк. Клэр много лет пыталась донести свою догадку до мужа, но Пит оставался непреклонен в своем решении.
— Она просто избалована сверх меры, — говорил он упрямо. — Дочь пытается крутить нами по своему усмотрению. Она думает, что может принудить нас делать то, что хочется ей. И мы оба знаем, откуда в ней эти черты, ведь так?
Пит всегда видел корень зла в собственном отце, словно и из могилы тот мог до него дотянуться. Но Клэр понимала, что дело не только в Англии, Дьюке и равнодушии Пита к судьбе дочери. Сиена также тяжело переживала и утрату прежней дружбы с Хантером. Не решаясь спорить с мужем, Клэр была уверена в душе, что Хантер никогда не оказывал на Сиену дурного влияния. Скорее наоборот: если кто и мог изменить Сиену к лучшему, то это был именно Хантер.
Этим вечером, глядя на розовеющее небо и потягивая через трубочку газированную воду, Клэр молилась о том, чтобы Сиена скорее вернулась домой. Несмотря на склоки и недопонимание, она по-прежнему любила дочь всем сердцем и скучала по ней.
Но все было не так просто.
Словно опасаясь возвращения дочери, Пит поставил перед ней очередное жесткое условие: поступление в Оксфорд, и лишь затем месяц каникул в Америке. Питер активно не одобрял увлечение Сиены модельным бизнесом и видел в этом угрозу ее будущему. Не имея высшего образования (Клэр единственная окончила университет, хотя так и не стала врачом), Пит всегда желал, чтобы его дочь училась в Оксфорде. Это стало его наваждением. Возможно, подозревала Клэр, он просто желал как можно дольше и как можно дальше держать Сиену от Голливуда.