Любимец принцесс: Измененная версия
Шрифт:
– Вот и хорошо, - ван Хоссен добродушно подмигнул.
– А, кстати, когда вы подарите мне внуков?
– Отец!
**************
– Не люблю зиму, - сидя рядом со мной на колесе обозрения, Шарлотта прижималась к моему плечу. Изо-всех сил стараясь этого не замечать, я смотрел вниз, на город, запоминая расположение улиц.
– Зима холодная, и страшная.
– Ну, от нее, по крайней мере, никуда не денешься, - я мысленно наметил маршрут от шоссе до колеса обозрения, но потом передумал, так как здесь меня могли обнаружить за пару минут.
– Это тебе не
Принцесса помолчала.
– Ты правда на ней женишься?
– На ком?
– на сей раз я провел маршрут от шоссе до небольшого ресторанчика. То, что надо.
– На Сильвии.
– Не знаю… Может, мне и удастся как-то пропетлять. Тут все не только от меня зависит, знаешь ли.
– Ты так к ней относишься, потому что мало ее знаешь, - тихо заметила Шарлотта.
– На самом деле, вы с ней очень похожи. Прежде всего, характерами. Она также упряма, и всегда делает то, что решила.
– А еще чем?
– невольно я начал прислушиваться к нити разговора.
– Ты потерял родителей, а она потеряла мать. В детстве, когда ей было десять лет. Мы с ней играли вместе, и я до сих пор помню, как она написала на асфальте просьбу Богу вернуть ее маму.
– И поэтому она начала заниматься фехтованием?
– Угу. Сильвия решила, что отныне она будет достаточно сильной, чтобы справиться со всеми тяготами и проблемами взрослой жизни. И не даст больше забрать других ее родных - отца, сестру… меня.
Я покачал головой. Похоже, и с блондинкой мне придется вести себя помягче. Куда ни кинь взор, одни проблемы. Хорошо еще, что с Ю ничего такого не замечается. Даже странно.
– Тэппей.
– Ау?
– я даже не заметил, как откликнулся своим новым именем.
– Расскажи, как ты стал Палестинцем?
Я помолчал.
– Это очень длинная история.
– Но мы же никуда не спешим?
– резонно заметила принцесса, глядя вниз, на залив.
– Ладно. Все это началось очень давно, еще в детстве. Не знаю, почему, но я всегда был… непослушным ребенком. Мне никогда не сиделось на одном месте, хотелось идти туда, где есть шанс получить травму… Пока все дети играли на площадке, я убегал играть на заброшенной стройке. Помню был день, когда дети собрались во дворе, а я повел их в экспедиции по лесу…
– По лесу?
– По парку - он тогда рядом с нашим домом был. Было жуть, как страшно, но и жуть, как завораживало! И, что странно, родители меня совсем не ругали. Наоборот, были уверены, что это закаляет мой характер.
– И они были правы!
– Шарлотта ласково посмотрела на меня.
– Ты сейчас такой классный!
Я отодвинулся на другой конец сиденья.
– Потом пошли вещи посерьезнее - всякие там экстремальные увлечения. Первый прыжок с крыши дома я совершил в шестнадцать. Никого не просил о помощи, сам купил трос в магазине, сам подсоединил, сам спрыгнул. С этого момент и понеслось. Скоро прыжки мне надоели, и я стал искать другие возможности рискнуть жизнью. Специально после заката солнца шатался по опасным районам, прыгал в залив, даже угонял машины, и устраивал гонки по городу!
– Но ты ведь мог запросто погибнуть!
–
– В этом и весь смысл. Когда для тебя самого твоя жизнь ничего не стоит - ты открываешь в ней что-то новое. А потом один друг посоветовал мне записывать свои трюки на камеру, и выкладывать их в Интернет. Так родился Палестинец.
Девушка задумчиво покивала головой.
– Сам придумал?
– Да. Ты просто меня никогда не видела с очень сильной небритостью. Борода у меня черная и колючая.
– Надо же!
– она протянула палец, чтобы дотронуться до моей щеки, но я предусмотрительно перехватил его в воздухе.
– Хотела бы я посмотреть на тебя такого!
– Я бы тоже хотел, но Ю не устает мне каждый день напоминать, что нужно выглядеть опрятно. Ничего, надеюсь, скоро мне удастся вернуться к прежней жизни, - колесо начало опускаться.
– И тогда я снова стану Палестинцем.
– И забудешь про меня?
– Вряд ли. Разве можно забыть о том, что спас принцессу?
Шарлотту это не успокоило - возвращалась она со мной к аэропорту с печальным лицом. Пришлось ободряюще ей улыбнуться.
– Не кисни, принцесса. И ты встретишь своего суженого, и Сильвия, ну и Сэйка, само собой. И тогда уже вы забудете о том, что был какой-то там Арима. И будете все жить счастливо.
– Думаю, твои родители сейчас бы гордились тобой. Ты остался один, но продолжаешь идти к своей мечте с гордо поднятой головой.
– Верно. В этом и весь я, Палестинец.
– А можно я все-таки буду называть тебя Тэппеем? Пока ты еще здесь?
– Ладно уж, только сильно не злоупотребляй.
С востока уже слышался рев двигателей - самолет приближался. Солнце медленно заходило, температура падала. Я даже в затылке почесал - удивительно, до чего быстро день прошел! Пролетел, как в том анекдоте, про попугая и его пьющего хозяина. Интересно, Ю будет спрашивать, чем я занимался? Хм…
– Тэппеей!
– голос Шарлотты звучал удивленно и одновременно испуганно.
– Смотри, там Сэйка!
– Что?
– я повернулся.
– Сэйка! Смотри!
На другой конце улицы был магазинчик, продающий прессу. Посреди витрины, на самом видном месте красовался глянцевый журнал с председательницей клуба на всю обложку - с распущенными волосами и улыбкой на губах. Повинуясь какому-то безотчетному порыву, я перескочил через дорогу, и схватил журнал с витрины.
“Сенсационное заявление! Фригидная мегера - есть ли хоть один мужчина, которому суждено выжить рядом с представительницей семьи Хедзеин?” - гласил заголовок под фотографией.
Что еще за… Раскрыв журнал, я углубился в чтение.
– Что там?
– Шарлотта замерла рядом.
– Погоди минутку.
Статья была небольшая, но уже после первых слов стало ясно, что дело дрянь.
“Как всем известно, в это воскресенье состоится новый показ модной линии одежды “Осенняя пора”, представленная Сэйкой Хедзеин. Владелица небольшого, но успешного пиар-агенства, лидер социального клуба своей школы, казалось, она много работала, чтобы достичь такого результата.
Но так ли это?