Любимое блюдо
Шрифт:
Я провела в углу много времени, размышляя и пытаясь проанализировать своего похитителя. Мне было интересно, какое у него прошлое. Конечно, он должен был быть знаком с психологией, по крайней мере, с ее основами, чтобы иметь возможность реализовать свой план. Возможно, он был в буквальном смысле безумным ученым, который использовал меня как объект обусловленного поведения.
Речь об определенных условиях. Тебе известно, что может произойти что угодно, но это не изменит результат. В конце концов, ты ломаешься и уже едва ли напоминаешь человека. Я ощущала себя животным, которое
Я даже реагировала как животное, пока прислушивалась к каждому звуку и следила за каждым его движением. Я считывала язык тела мужчины и, посредством прикосновений, общалась с ним больше, чем с кем бы то ни было. В основном я обращалась к нему только тогда, когда мне было страшно или что-то нужно. Но за три недели я не задала ему ни единого вопроса по существу.
Мужчина в очередной раз открыл дверь и принес мне еду. Это была первая трапеза с тех пор, как я решила отказаться от одежды. Я задавалась вопросом, оттолкнет ли его мой естественный женский цикл, если он был из тех мужчин, которых это напрягало. Но он проявил безразличие.
Так что я заговорила, ничего не вымаливая и не выпрашивая, в надежде узнать у него нечто более важное. Теперь я не хотела бороться с деградацией личности ради того, чтобы не забыть человеческую речь.
– Может ты ученый?
– мой голос прозвучал странно, когда приобрел нормальную интонацию и громкость, и был совершенно не похож на тот, в котором сквозили паника и слезы.
Мужчина уже почти вышел за дверь, но резко обернулся ко мне с удивленным выражением лица. Мне показалось, словно его расстроило то, что я завела будничный разговор в такое неудачное время.
Это придало мне смелости. За время своего плена я ни разу, даже на чуточку, не вывела его из равновесия. Он был готов ко всем моим выходкам, считая их забавными и предсказуемыми, а теперь я сделала кое-что, что его удивило. Часть меня боялась, что я лишь глубже выкапываю себе могилу, но другая, гораздо более смелая часть меня, надеялась, что я отсрочу свое наказание, если стану ему интересной. Так что я продолжила говорить.
– Ничто из того, что я делаю, не кажется для тебя неожиданным. Так что я подумала, может, ты изучаешь психологию. Я изучала ее в колледже. Изначально, я планировала стать психологом, специализирующимся именно на таких исследованиях... более гуманным способом.
Мужчина слегка вздрогнул и растянул губы в улыбке, которую я никогда прежде у него не видела. Но со мной он не заговорил. И он не оставил меня в одиночестве. А уселся в нескольких футах от меня, наблюдая и выжидая, когда я продолжу.
Я поморщилась от запаха супа и сухарей, которые мой похититель сунул мне под нос. Боже, я снова хотела получать нормальную еду. Я была готова на все ради стейка и печеной картошки. Но все же высыпала сухари в миску и принялась есть. Я хотела прикоснуться к нему, желала, чтобы он прикоснулся ко мне, но знала, что если сдвинусь хоть на дюйм, то он уйдет снова.
– Вместо этого я получила степень и начала писать книги о том, как повысить самооценку. Но ты, вероятно, уже знаешь
– Почему ты похитил именно меня?
Ответа нет.
– Ты ненавидишь женщин?
Ответа нет.
Я съела еще одну ложку.
– Если ты поговоришь со мной, я сделаю все, что ты захочешь. Я позволю тебе прикоснуться ко мне.
Его взгляд потемнел - я переступила черту. Мужчина поднялся и направился к двери.
– Подожди. Пожалуйста. Мне жаль. Я больше не буду тебя шантажировать. Я знаю, что у тебя на все есть причины, ладно?
Он повернулся и кивнул мне, а затем уселся у двери. От меня не ускользнуло то, что он увеличил между нами расстояние. Я глубоко вдохнула, а потом съела еще пару ложек супа и запила их водой. Мужчина не ушел, и поэтому я ощутила себя достаточно храброй, чтобы задать те вопросы, которые уже некоторое время крутились у меня в голове. Начавшиеся месячные напомнили мне о биологических факторах, а не только о базовых навыках выживания.
– Ты убьешь меня, если я забеременею?
Ответа не последовало.
Пока я задавала этот вопрос, мой голос слегка дрогнул. Я не плакала, но была к этому близка, сдерживая вот-вот готовые прорваться шлюзы.
– ... я ведь понимаю, что ты не сможешь вот так запросто отвезти меня в больницу. И я не знаю, есть ли у тебя кто-то, кого ты сможешь пригласить сюда... или захочешь ли ты это делать. Пожалуйста, я не хочу умирать. Раньше я принимала таблетки. В моей сумочке есть рецепт. Ты мог бы воспользоваться им...
Он отрицательно покачал головой.
Я съела еще пару ложек и запила их еще большим количеством воды, чтобы попытаться успокоиться и продолжить говорить, не впадая в истерику.
– Нет? Ты хочешь, чтобы я забеременела?
Он снова покачал головой.
– Ты бесплоден?
Боже, я надеялась на это. Это были не те гены, которым хотелось давать продолжение. Мне не нужен был еще один социопат.
Мужчина одарил меня холодным взглядом. Сегодня он больше не собирался отвечать на такие важные вопросы. Но в его глазах, я увидела правдивый ответ и почувствовала облегчение. Одной проблемой меньше.
Я доедала молча, пока он продолжал на меня таращиться. У меня больше не было актуальных вопросов. Я не знала, что еще он мог отнять у меня, но догадывалась, что этот мужчина обязательно что-нибудь придумает, если я надавлю на него слишком сильно. Как бы то не было, я и так не была уверена, что наш разговор не продлит время моего прибывания в этой камере.
Когда я закончила есть, он забрал поднос и пальцами убрал с моего лица волосы. Я наклонилась к нему. Я была готова сделать все, что угодно, лишь бы он вытащил меня отсюда.
Камера была плоха, потому что в ней не было никаких развлечений, но хуже всего казалось осознание того, что плохой была я. Для меня начало иметь значение, что я расстроила своего похитителя. Я отчаянно боролась с желанием угодить ему, но ничего не могла с собой поделать. Понимание того, что он вытворял со мной, не смогло изменить моих чувств, или того, что я хотела, чтобы мужчина ко мне прикоснулся.