Любимый цветок фараона
Шрифт:
Сусанна поправила кепку, пытаясь запихнуть под козырек челку. Бесполезно! Все бесполезно… И все же, сев в машину, она украдкой вытерла лилкие руки о шарф. Спасибо тряпочка, а то бы меня кремом намазали, а я не переживу, если он прикоснется ко мне хоть один еще раз!
— Ну, ничего не придумала?
Это мистер Атертон что, снова про роман спрашивает? Его что, заклинило?
— Дайте телефон!
— Значит, все же есть продолжение, и ты просто подогревала мой интерес?
Ничего я в вас не подогреваю! Кастрюля несчастная! Зацикленный на себе идиот!
— Я купила путевку, когда
Она почти правду сказала. На самом деле сестра заявила: раз ты, Суслик, не можешь вылезти из своего виртуального Египта, я засуну тебя с головой в реальный. Знала бы она, как глубоко сестренка в итоге занырнула… Блин… Я люблю Древний Египет! Но вот заберите меня из современного и унесите подальше от противных египетских мужиков!
Сусанна вводила пароль, едва попадая трясущимися пальцами по виртуальной клавиатуре. Наконец огрызок текста вывелся на экран, и она скопировала его в гугл-переводчик.
Роман Сусанны: 22 глава
Сети действительно отсутствовал две ночи, а потом забежал днем на минуту и снова исчез. Асенат не проявляла особого рвения в учебе, но и не противилась, понимая, что это не столько отцовское желание лишний раз помучить ее, сколько приказ энсеби. Девочка осознала, что детство ее неожиданно закончилось, и у нее появились обязанности, как у царицы, но при этом Асенат ни разу не заговорила с Нен-Нуфер о фараоне. Девочка пыталась играть на флейте, но уже через четверть часа рисовала ей в пыли изображение сокола.
Нынче Нен-Нуфер пыталась научить ее ходить медленно и плавно, будто в танце, избрав местом занятия скользкую плитку вокруг пруда. После пятого круга Асенат замерла на самом краю и уставилась на скрытый пальмами царский дворец. Нен- Нуфер понимала, что Асенат тоскует не по царственному дяде, своему будущему супругу, а по отцу. Она ждала его целый год, а он не пробыл с ней даже одного полного дня. И Нен-Нуфер решила, что когда Сети придет в следующий раз, она непременно попросит его остаться на ночь дома.
Сети оставил им немало чистых свитков, и Нен-Нуфер лишь в первые дни просила Асенат писать на глиняной доске. Сейчас они часами сидели под навесом. Нен- Нуфер придерживала края папируса, расправленного на коленях девочки, и Асенат старалась повторить написанные для нее иероглифы, но кисточка дрожала в ее руке, не желая слушаться.
— Начинай снова, — успокаивала ученицу Нен-Нуфер.
И вот однажды после этой фразы Асенат вскочила, и Нен-Нуфер с трудом сумела удержать в руках папирус. Вот и первая вспышка гнева будущей царицы! Но нет, это Асенат метнулась к отцу и вновь обезьянкой повисла на его шее, скрестив длинные ноги за обнаженной спиной. Сети виновато улыбнулся Нен-Нуфер и, запечатлев на лбу дочери легкий поцелуй, поставил ее на землю и за руку повел обратно под навес, говоря, что желает взглянуть на ее успехи. И голос его еще не стих, а Асенат уже зарыдала в голос и, вырвав руку, бросилась прочь. Сети кинулся за дочерью и поймал ее в двух шагах от противоположного края пруда. Асенат рыдала так громко, что ему пришлось кричать, чтобы слова достигли ушей дочери:
— К чему твои слезы, девочка моя, от них не родятся люди, от них лишь портится цвет лица! Ты уже взрослая, ты не должна плакать.
Нен-Нуфер закусила губу — ни одну ночь не провела она еще в кровати, охраняя на циновке сон маленькой царицы. Асенат пару раз за ночь просыпалась, чтобы проверить, не ушла ли от нее жрица Хатор.
— Идем, идем, ты покажешь мне, что родилось из твоего пота.
Нен-Нуфер улыбнулась, надеясь, что Асенат поняла шутку отца, ведь это Великий Пта создал остальных богов из своего пота, а их, людей, он создал из слез. Слезы, как же много их вытекает из женщин…
— Что это такое?!
Нен-Нуфер вздрогнула, успев забыть, каким резким может быть голос Сети. Только на что он рассердился? Глупо требовать от Асенат чистоты письма в такой краткий срок.
— Еще раз спрашиваю тебя, что это такое?
Нен-Нуфер вновь вздрогнула. Палец Сети лежал на написанных ею иероглифах. Не могло такого быть, чтобы ему не по силам было прочитать обращение к Богу Ра. Потому Нен-Нуфер молчала, силясь постичь причину его недовольства прежде, чем дать ответ.
— Мы пишем молитву, — начала она робко, но Сети оборвал ее:
— Я не слепой! Зачем ты учишь Асенат священным письменам?! Я восхищен твоим умением писать много больше, чем танцем, ведь даже царские писцы, прошедшие вашу школу, не в силах написать подобное! Только зачем ты доводишь до слез мою дочь, уча тому, что ей никогда не потребуется!
Нен-Нуфер прижала руки к груди, чтобы унять растекшийся внутри страх.
— Я не думала, что царице дозволено писать иератическим писыиом, мой господин.
— А, по-твоему, царица должна расписывать энсеби гробницу?! Я лучше пошлю туда тебя!
Сети схватил папирус и швырнул в пруд. Нен-Нуфер в страхе попятилась, но тот больше не сказал ни слова и, схватив за руку всхлипывающую дочь, зашагал к дому. Нен-Нуфер растерянно глядела им вслед, но только отец с дочерью исчезли из виду, рухнула на колени и потянулась за папирусом — только ухватить не могла. Нельзя оставлять священные письмена в воде — только пруд слишком глубок для нее, а помощи искать неоткуда. Своим криком Сети распугал всех слуг. Однако Нен- Нуфер заметила в углу навеса опахало. Она схватила его и вернулась к воде — только бы зацепить им край свитка и подтащить чуток к берегу, а там уж она дотянется рукой. Ну еще немного, еще… Колени скользили по мокрой плитке, но папирус оставался слишком далеко. Но тут его перехватила другая рука и, обдав Нен-Нуфер брызгами, вытащила на берег вместе с опахалом.
— Прости меня.
Сети остался лежать подле нее на животе, уткнувшись подбородком в мокрую плитку. Концы головного платка плавали по воде, но он не обращал на них внимания, а потом вдруг потянулся вперед и подтащил к берегу лотос.
— Прости меня, — Сети тяжело вздохнул, и Нен-Нуфер взяла протянутый цветок.
— Я потерял контроль. За одно то, что ты сумела одеть Асенат в платье, я должен целовать твои сандалии.
Нен-Нуфер хотела сказать, что в том нет ее заслуги. Просто в короткой юбке трудно удержать на коленях папирус, но Сети не ждал ответа. Он вскочил на ноги и начал стряхивать с папируса воду.