Любимый цветок фараона
Шрифт:
— Завтра я принесу для тебя действительно стоящую вещь, а это выкинешь или подружке подаришь, как сувенир из Египта.
— Вы не должны мне ничего дарить, — сухо выдала Сусанна, пугаясь жуткого слова "tomorrow". Она не собирается встречаться с ним ни завтра, ни послезавтра, и тем более брать дорогие подарки. Он, кажется, не понял, что она отказала ему в самолете. Или согласие пойти в музей он расценил, как нечто большее?
— Я сам решу, что должен, а что не должен.
Теперь его пальцы причиняли боль, но вырвать руку не представлялось возможным.
— Мы должны победить твои страхи. Пошли к мумиям.
— Нет!
Вот тут она довольно четко сказала свое "нет", но он опять не услышал его, хотя несколько человек обернулось, но никто не решил отстаивать права неизвестной женщины. Пришлось бежать за каирцем покорной собачкой, чтобы сберечь руку, которую он считал уже своей собственностью. И вот они у цели. Здесь либо притушили свет, либо у нее уже помутилось в глазах от наглости новоявленного знакомого. Зал казался потусторонним миром, где туристы превращались в медлительные тени, а ей хотелось спринтером пробежать до выхода.
Раскланявшись со служителем, Реза медленно повел Сусанну между стеклянных витрин. Сердце бешено колотилось, но мумии не имели к этому никакого отношения. В толпе она вновь оказалась совершенно беззащитной перед этим ненормальным, как было и в самолете. Страшно представить, что такое остаться с ним тет-а-тет. Он явно не дружит с головой!
— Ну, все хорошо? Мумии не оживают и не хватают тебя, так ведь? Ну сама подумай, как глупы эти голливудские истории про оживших жрецов. У них мозг удалили тысячи лет назад. На что они способны без мозга, даже оживи их?
Сусанна не могла отвести взгляда от его каменного лица. Он умудрился сохранить ту же серьезность, с которой надевал ей на шею амулет.
— Истории про зомби-мумий годны лишь для американских комиксов. Чего ты боишься?
— Я… — Сусанна выдохнула, когда Реза наконец отпустил ее руку. — Я не боюсь мумий. Они мне просто неприятны.
— Неприятны? Да, погляди, какой милый фараон…
Рука Резы легла ей на плечо, и кожа под его пальцами обуглилась, как у лежащей в витрине мумии. Абсолютно темное вытянутое лицо с высохшими тонкими губами и таким же носом, ну и глаза с аккуратно подведенными ресницами. Красавец…
— Если бы он открыл сейчас глаза, был бы как живой, — мурлыкал ей на ухо Реза, прижимаясь щекой к ее щеке. Его кожа горела, а ее покрылась коркой льда. — Посмотри ему в глаза, — не унимался каирец. — Быть может, твой взгляд сумеет оживить фараона, и он ответит тебе таким же пронзительным взглядом.
Рука Резы вновь скользнула ей под волосы, и Сусанне на мгновение показалось, что он сейчас разобьет ее лбом стекло витрины. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, завизжала — вместо темных век на лице мумии горели два черных глаза. Но через секунду перед ней оказалась белая ткань. Она ткнулась в грудь Резы и едва не прыгнула ему на руки.
— Everything’s fine, — шептал он ей в макушку. — Sorry for playing tricks on you. I’m really sorry. (Все хорошо. Извини за шутку. Я действительно сожалею.)
Сусанна сползла по его брюкам на пол. Над ней тут же склонились несколько туристов, но она за клацаньем собственных зубов слышала лишь голос Резы, на повышенных тонах объяснявшегося с охранником. Потом он, как на улице, подтянул ее за руки и приподнял пальцем подбородок. Она впилась взглядом в его спокойное лицо.
— Я думал, тебе понравится шутка. Я ошибся. Ты слишком впечатлительна. Как можно было поверить, что мумия открыла глаза… — И он расхохотался в голос, наплевав на туристов, которые все до единого, не до конца понимая, что случилось, переключились с мумий на визжащую девушку.
— Что это было? — Сусанна не понимала, как вообще сумела задать вопрос по- английски.
— Ничего, — голос Резы вновь стал сухим. — Я просто развернул тебя к соседней витрине. Гляди, как они похожи… Только у одного глаза закрыты, а у другого открыты.
— Это не смешно, — Сусанна пыталась не смотреть в сторону глазастой мумии.
— А я уже признал свою глупость. И попросил прощения. Я, честное слово, не планировал пугать тебя. Я, поверь, не тащил тебя сюда за этим. Это как-то в момент пришло. Я обещаю искупить свою вину. С этой минуты ты больше ни в чем не сможешь меня упрекнуть, Нен-Нуфер.
Он протянул к ней руку, но она успела спрятать руки за спину.
— Меня зовут Сусанна.
Реза ничего не сказал и направился к выходу. Сусанна поспешила за ним, только сейчас заметив, что сумка как была при нем, так и осталась. На лестнице он перехватил ее взгляд.
— Я опоздал. Они ушли. Придется вернуться завтра. И я помню про подарок. Я все помню.
— Со мной все хорошо, — Сусанна опередила каирца на две ступеньки. — Я возвращаюсь в отель.
Но он перехватил ее руку:
— Только после ужина.
— Я никуда не иду с вами, сэр.
Сусанна пыталась ускорить шаг, но ступеньки оказались нескончаемыми, или ее просто продолжало трясти от пережитого ужаса, и потому она топталась на каждой из них по минуте!
— Я ведь попросил прощения, — Реза схватил ее за руку. — Здесь недалеко на набережной есть ресторанчик с аутентичной кухней и танцовщицами. Я уже заказал столик. Ты голодная. Я голоден. Это ненормально, когда двое едят в одиночестве, когда могут поужинать вместе.
Сусанна вновь оказалась прижатой к его рубашке, радуясь, что даже по жаре этот ненормальный носит длинный рукав.
— А потом я уйду, — сказала она и, не получив за всю дорогу ответа, повторила фразу у ворот, надеясь, что каирец просто сделал вид, что не расслышал ее.
Среди толпы он будет вести себя по-человечески, если вообще умеет это делать. На улице с ним не страшно. Вон он как заботливо прикрывает ее от машин и пропускает вперед, где не пройти вдвоем. Может, он действительно хотел пошутить? Это она, дура, не заметила, как он развернул ее, и начала орать, как резанная. Ему на работе подобные проблемы не нужны. Это ты, Суслик, как обычно, откаблучила! Теперь бы в ресторане не опозориться!