Любимый мой
Шрифт:
Донья Изабелла не ответила. Лицо ее снова стало каменным. Опираясь на трость, она прошла через всю комнату и, остановившись в дверях, сказала:
— Сарите необходим уют, тем более что здесь она будет жить вдали от всего остального мира. Завтра утром мы с ней уезжаем в Сан-Франциско и вернемся в конце месяца. Мне будет очень интересно посмотреть, каких результатов достигнет ваша жена в обустройстве дома для моей Сариты.
— Я сделаю все возможное, чтобы угодить и девочке, и вам, — улыбнулась Шейн, открыв дверь и провожая донью Изабеллу. — Буду рада вас снова увидеть.
— Ну,
А Чэз тем временем изо всех сил старался скрыть раздражение. «Ох уж эта Шейн со своей добротой! — думал он. — Прекрасно! Просто прекрасно! Женщина, о которой я грезил все эти годы и с которой надеялся обрести счастье, объединилась с женщиной, которая досаждает мне вот уже три месяца. Ничего хорошего из этого союза не выйдет».
— Джимбо! — наконец позвал он.
Массивный загорелый мужчина неуклюже вошел в комнату. Его быстрое появление ясно говорило о том, что он был где-то поблизости. Очевидно, в этом и заключалась его работа: Джимбо присматривал и за своим братом Моджо, и за Пенни, и за всеми остальными работниками. На ранчо Чэза у него была, пожалуй, самая «трудная» работа, к тому же, судя по всему, задачу ему облегчало врожденное любопытство.
— Вы звали? — спросил он.
— Подай ужин и проследи, чтобы на столе было достаточно выпивки.
— Ох, босс, — поморщился Джимбо, — вы что же, собираетесь напиться в первую брачную ночь?!
— У меня не будет никакой первой брачной ночи… — отмахнулся Чэз, а потом задумался: «А вдруг… Можно ли считать наше с Шейн бракосочетание свадьбой? Наверное, нет. Черт побери!» Из задумчивости его вывел удивленный взгляд Джимбо. — И нечего на меня так смотреть! Не мне одному нужно забыться сегодня, но это тебя абсолютно не касается. Делай, что ведено.
Джимбо понимающе кивнул:
— Сделаю. Шампанского или вина для леди?
— Никакого шампанского! Принеси вина. «Мерло», думаю, подойдет, — заказал Чэз, прекрасно понимая, что даже хорошее вино не поможет изменить прошлое, тем более что теперь в его жизни есть Сарита. — И держи Моджо на кухне. Я не хочу, чтоб он напугал мою жену в первый же день ее пребывания здесь.
— Он непременно захочет посмотреть на нее.
— Обойдется.
— Хорошо. Но Моджо может отказаться готовить для вашей жены, особенно если она посягнет на его вотчину — кухню.
— Когда это случится, тогда и будем думать, отмахнулся Чэз, думая о том, что у него и так полно проблем более чем серьезных. — Так ты приглядишь за своим братом?..
— Будьте спокойны. Я разберусь с ним, — смиренно согласился Джимбо и ушел на кухню. Минут через пятнадцать стол был накрыт.
— Еще вина? — предложил Чэз.
— Нет, спасибо.
— Ты уверена? Это очень хорошее вино…
— Спасибо, мне уже достаточно.
Чэз сжал в руке бокал вина так, что тонкое стекло едва не треснуло, а пурпурно-красная жидкость перелилась через край и испортила лучшую скатерть, какая только была в этом доме. Он чувствовал себя абсолютно беспомощным. «Снова отказ. Шейн не стала есть ни салат, ни лепешки. Если она не принимает от меня даже еды,
— Не заставляйте ее, босс, — бодро посоветовал Джимбо, ставя на стол новое блюдо. — Может, леди не любит вино. А если вы хотите напоить ее, то я могу принести ту крепкую смесь, что спрятана у вас в ящике письменного стола. Чудесный кофе получится, если добавить туда немного алкоголя.
— Ну-ка, повтори еще раз!
— Что именно? — удивленно спросил Джимбо.
— Это слово на букву «б».
— Какое слово? «Босс», что ли?
— Точно. Я хочу, чтобы ты осознал его значение и вспоминал о нем всякий раз, прежде чем открыть рот. Это поможет тебе сохранить работу.
Джимбо чуть нахмурился:
— А что я такого сказал?
— Во-первых, ты суешь свой нос в дела, которые тебя совершенно не касаются. — Чэз очень старался говорить спокойно, но у него это плохо получалось. — Во-вторых, ты слишком много говоришь. В-третьих, я не хочу напоить мою жену!
— О, неужели?! Так вы сдаетесь?
— Джимбо!
— Вы хотите, чтобы я замолчал?
— Если ты этого не сделаешь сам, я помогу тебе, — пригрозил Чэз, сжимая кулаки.
— Молчу, молчу.
— Вот и хорошо.
Джимбо сел за стол рядом с Шейн:
— Могу я принести вам что-нибудь еще? Обратите внимание, босс, — он повернулся к Чэзу, — я ни во что не вмешиваюсь, а просто выполняю свою работу: прежде чем принести еду, я должен спросить, что именно желает хозяйка.
— Ничего не надо, Джимбо. Спасибо, — поспешила ответить Шейн.
— Но вы ведь съедите то, что я принес, да?
— По правде сказать, я не голодна.
— Это плохо, очень плохо.
— Неужели? — Шейн притворилась, что удивлена.
— Если вы будете продолжать в том же духе, Моджо явится сюда с ножом для резки мяса, требуя сатисфакции: он очень не любит, когда его блюда остаются без внимания.
— Джимбо!
— Босс, неужели вы хотите, чтобы он разрезал вашу жену на тысячу кусочков?! Я лишь хочу сберечь вашу собственность.
— Она не моя собственность, понятно?! — прорычал Чэз. «И почему все считают, что Шейн моя собственность? Сначала Рейф, потом Джимбо. Возможно потому, что она выглядит такой хрупкой. Все думают, что она не в силах „поднять“ это ранчо, и никто не догадывается, насколько она сильна духом, — размышлял он. — Моя жена принадлежит только себе и может самостоятельно принимать любые решения.
— Вот в этом и есть ваша ошибка: очень опасно говорить такие слова в присутствии женщины…
— Джимбо не может похвастать хорошими манерами, — объяснил Чэз жене, — может, поэтому он никогда не был женат.
— Хотите, дам совет, босс? Чэз вздохнул: видно, придется объяснять этому наглецу значение слова «босс»… кулаками!
— Нисколько, — ответил он.
— Когда вы отправились на тот дурацкий бал, как ни в чем не бывало продолжал Джимбо, вам следовало купить себе покорную жену. Хотя я ничего не имею против той, которую вы привезли сегодня. Она совершенно другая, и вы, должно быть, обещали ей спокойную жизнь при условии, что она будет заботиться о вашем доме и ребенке.