Любимый мой
Шрифт:
— Чэз… — прошептала наконец Шейн.
— Пожалуйста, позволь мне сделать это…
— Что именно?
И Чэз ответил на ее вопрос: они замерли в бесконечном страстном поцелуе. Чэз впивался в ее губы все сильнее, но Шейн совершенно не было больно: если б она могла, то застонала бы от удовольствия. Тогда в горах она могла умереть. Эта страшная мысль заставила Чэза желать Шейн как никогда прежде. Он страстно прижал ее к себе, и она прильнула к нему всем телом: ее полные груди дразняще упирались в его торс, а бедра были в опасной близости от напрягшейся плоти. «Неужели это ее стройные ноги обвивались
— Я не понимаю тебя, Чэз, — возразила Шейн, отметив про себя, что, проживи она хоть сто лет, все равно не поймет мужскую логику. — Я думала, ты хочешь, чтобы я сделала твой дом уютным.
— Так оно и есть. Но ты несколько по-другому понимаешь слова «сделать дом уютным». На самом деле, это значит… это значит… — Чэз начал жестикулировать, — переставить мебель, постелить новый ковер, купить яркие диванные подушки, ну, может, сломать какую-нибудь стенку… но не это!
— В ванной комнате Сариты я хочу переделать всю сантехнику так, чтобы маленькой девочке было удобно. Что в этом такого?
— Ты считаешь, что маленькой девочке везде нужны перила?
— Да, особенно в душе. А еще необходимо прикрепить на стену большую полку, где будут стоять детские шампуни и гели. Девочки их просто обожают.
— Хорошо, — Чэз терпеливо стиснул зубы. — Но зачем ей два умывальника?!
— Сразу видно, что в твоем доме никогда не было женщин, — усмехнулась Шейн.
— Одна маленькая девочка и ты — это отнюдь не толпа женщин, — развел руками Чэз.
— Потом их будет больше: Сарита непременно захочет праздновать день рождения с подружками. Девочки любят устраивать также и «Вечеринки в пижамах».
— «Вечеринки в пижамах»? — побледнел Чэз.
— Именно, — безжалостно подтвердила Шейн, вспоминая, что тетя не разрешала ни устраивать, ни посещать подобные вечеринки. — Правда, это бывает уже в школьные годы. Но раз ты отец маленькой девочки, тебе придется научиться обращаться с роем ее подруг…
— Роем… — автоматически повторил шокированный Чэз.
— ..смеющихся, визжащих любительниц косметики.
— Косметики? Но Сарите всего три года! Шейн впервые видела его таким растерянным и озадаченным.
— Девочки очень быстро растут, — улыбнулась она.
— Только не моя дочь.
— Нечто подобное и Рейф говорил обо мне, когда наконец вернул меня.
— Вернул? — удивился Чэз.
— Мы поговорим об этом позже, хорошо? А сейчас мне нужно встретиться с электриком. В комнате у девочки обязательно должно быть свое стерео; и, конечно, ей не обойтись без собственного телефона… Естественно, не сейчас, а когда она немного подрастет. Консультация специалиста ведь никогда не повредит, верно? И еще надо не забывать про телевизионный кабель. — Шейн ободряюще погладила Чэза по руке и поспешила из ванной.
— Что, черт возьми,
— Не смотрите на меня, босс, как волк на ягненка! — оправдывался Джимбо. — Это идея вашей жены.
— И где же сейчас моя драгоценная супруга?
— В вашем кабинете, босс…
Чэз нахмурился. Ему это определенно не нравилось: кабинет для настоящего мужчины — место уединения, и женщине там не место.
— Чтобы не было больше ни единой дырки в моем полу! Ясно? — рявкнул он, направляясь в кабинет.
— Прошу прощения, босс, но с недавнего времени я подчиняюсь вашей жене, — крикнул ему вслед Джимбо. — Вы сами сказали мне, чтобы я выполнял все ее приказы. Что я и делаю. Рабочий должен просверлить еще шесть дырок…
Чэз почувствовал, как в нем закипает кровь. Он быстро подошел к наглецу и объяснил все более доходчиво:
— Оставь все как есть, дубина, а не то я оторву тебе уши!
— Уши оторвете? — присвистнул тот. — Теперь я убедился, что брак меняет людей: раньше вы были более красноречивы.
Чэз понимал, что Джимбо в чем-то прав, и от этого злился еще сильнее:
— Неужели? Знай, друг мой, счастливые дни в твоей жизни сочтены, и она очень скоро превратится в сплошной кошмар, если ты не будешь держать язык за зубами. Кроме того, в этом доме будет жить моя дочь, и я не потерплю неуважительных слов в ее адрес. Моджо это тоже касается.
— Думаю, он вас послушает, только если вы перегородите вход в кухню гигантским валуном с этой надписью, босс, — усмехнулся Джимбо.
Губы Чэза тронула чуть заметная улыбка.
— Что ж… я поручу это жене.
— Тогда он точно будет смирен, как ягненок. Вот уж не думал, что женщина сможет сделать его таким ручным…
— А когда сюда переедет моя дочка, бедняга совсем перевоспитается, — улыбнулся Чэз, выходя из комнаты.
Чэз несколько раз повернул ручку двери — заперто. Это же форменное безобразие: жена прячется от мужа в его кабинете да еще запирается на ключ! Не желая мириться с таким положением дел, он отпер дверь собственным ключом и прямо с порога поинтересовался:
— Шейн, что, черт возьми, ты сделала с моим полом?
Она сидела за письменным столом и что-то увлеченно писала. Шейн была так прекрасна в своей рабочей одежде с распущенными золотистыми волосами, что Чэз невольно вспомнил тот памятный день две недели назад, когда они, забыв обо всем на свете, занимались любовью. И его охватила знакомая дрожь. Увы, с тех пор Шейн не подпускала его к себе, лишь иногда, засыпая, целовала его в щеку и бормотала сонным голосом нежные слова. «Неужели она забыла о том, что было между нами?» — тоскливо думал он иногда.
Аккуратно сложив бумаги на столе, Шейн подняла глаза и заметила Чэза.
— Подожди немного, — сказала она, поднимая телефонную трубку и набирая нужный номер, через минуту я освобожусь.
— Шейн, нам надо поговорить…
Но она уже оживленно беседовала по телефону:
— Да…Он поймет, что я имею в виду… Отправьте посылку почтовым самолетом… Мне все равно, сколько это стоит, Челита, я оплачу издержки… Попросите Марвина обо всем позаботиться…
«О чем это она говорит? — размышлял Чэз, чувствуя внезапную ревность. — Кто такой этот Марвин, черт побери?!»