Любишь? Счастлива?
Шрифт:
– - Все! Чао-какао. Как там было в "Покровских воротах"? Буду писать! Непременно буду писать!
– засмеялся Олег.
– - Да, только ты уж, пожалуйста, в отличие от Костика, пиши на самом деле, - полусонно улыбнулась она в ответ.
***
После того, как немного спала острота боли от ухода Шуры, Люба поняла, что хотела бы все же сохранить эти отношения. Естественно не в семейном виде и не в качестве супруги, нет. Она живо вспомнила их разговор - каким давним он ей показался! Хотя дело было всего-то пару месяцев назад, совсем незадолго до их расставания... Они тогда гуляли по парку, и разговор почему-то свернул в область отношений между бывшими. Люба, помнится, утверждала,
– - Если б между нами с тобой что-то плохое случилось, я бы все равно хотела остаться нечужими друг другу людьми!
Шура грустно улыбнулся.
– - Любах, хотеть и мочь - несколько разные вещи. В теории такое вероятно, но в реальной жизни мало кто способен на такие подвиги. Да и надо ли - вот еще вопрос. Это не так просто, как тебе сейчас кажется.
Люба хмыкнула и забыла об этом разговоре. Как оказалось, зря.
Теперь она продолжала иногда переписываться с Шурой по каким-то рабочим вопросам. Да, он был прав - общение такое едва ли можно было назвать легким и ненапряжным. Но... но! Как так? Почему так происходит? Люди любят друг друга, чувствуют друг друга - и все мгновенно исчезает в никуда? Так не бывает!
Если двух людей в прошлом связывало что-то настоящее - оно не должно пропасть бесследно. Любе казалось, что это своего рода предательство по отношению к самим себе - перечеркивать определенные этапы своей жизни, оправдываясь их нынешней несостоятельностью. Понятно, что есть вещи, простить и понять которые трудно и больно. Но в случае с Шурой Люба не могла считать его одного виновным во всех своих печалях. В семье не может быть черного и белого. Замазаны всегда оба - она, несмотря на свой юный возраст, очень четко это понимала. Если случилось так, что нормальный человек влюбился на стороне - причина не только в нем и его неверности. Значит, что-то дома не так. Люба чувствовала всей душой, что неправильным было бы свалить все на Светлова: в конце-то концов, осознанным образом он ей страданий не причинял. Решив уйти, он подвел своего рода черту под своей и ее жизнью, но прежде всего - под своей. Он, слава Богу, не стал играть на втором поле, не создавал себе запасной аэродром. Все - значит, все. Не было долгих выяснений, обвинений, скандалов. Да, он виноват. Факт измены был. Но у него-таки хватило духу сразу расставить все точки над пресловутой i. Он не мотал ей нервы бесконечными метаниями, и одно это уже заслуживало благодарности.
Любе было досадно и горько от того, что нахлынувшая на нее боль затмила все прежние счастливые моменты. А ведь они были! Но светлые эпизоды в памяти полыхали болезненно-алым, а само расставание превратилось в мрачное пятно глухого отчаяния.
Она начала понемногу уяснять для себя, что невозможно быть счастливой с человеком, который, в свою очередь, не видит счастья рядом с тобой. Это противоестественно, эгоистично, глупо... В конце концов, - думала Люба, - мне даже двадцати пяти еще нет! И каких-то пару лет назад вся эта история не могла мне привидеться даже во сне. Тогда я не видела никого и ничего, кроме Олега... А вот случилось - и часто ли я его вспоминала вообще? Нет, вспоминала, конечно, но как-то уже совсем не так. И уж, во всяком случае, и в мыслях не было вернуться к тому периоду времени, когда все было еще возможно!..
Люба не зря выбрала своей профессией именно программирование. Вне сферы любовных отношений она умела мыслить очень четко, отбрасывая лишние эмоции и рефлексии. И в тех редких случаях, когда чувства брали верх над разумом она всегда пробовала, что называется, "включать программиста".
Объективно: к чему переживать за то, что уже рухнуло? От этого что, кому-то легче станет? Что-то может измениться в лучшую сторону? И какая сторона при этом лучше? Вот вопрос...
Шла ожесточенная внутренняя борьба самолюбия и разума. В конце концов, возникло своего рода перемирие.
С Олегом они периодически переписывались. Он вернулся в свою тайгу на прежнюю работу, но начинал задумываться о перспективе дальнейшей жизни. Застрять вдали от цивилизации на долгие годы не входило в его планы...
Их переписка как-то забрела было в негласно запретную зону обсуждения любви.
– - Кстати об утрешних смс, давно бы уже не подумала, что любовь играет для тебя настолько важную роль я дятел
– - Интересны причины твоего умозаключения (не про дятла)
– - Мне в какой-то момент стало казаться, что ты как-то не придаешь большого значения этой стороне жизни, что в твоей системе ценностей любовь гораздо ближе к последнему, нежели первому, месту.
– - Ой.. ща как наговорю! У меня деньги на телефоне кончаются. Если мне хватит терпения, то напишу тебе по мылу к следующему выходу на связь. И да - буду в Москве - напомни продолжить разговор о семье, счастье и любви.
– - Хорошо) а когда будешь-то?
– - Как-нибудь буду)
***
Пришла зима. Тихо падал снег, символически заметая прошлое, укрывая его нежным чистым ковром. Ощущения чистоты в душе - не было. И Люба в какой-то момент поняла, почему.
Надо официально оформить развод, - с горечью подумала она. Сколько, в конце концов, может продолжаться эта тягомотина? Шура, насколько я знаю, со своей жизнью вполне определился, а я при этом продолжаю присутствовать в качестве оставленной им супруги. И зачем бы оно было мне надо, спрашивается?
Тянуть больше нечего. За несколько месяцев, прошедшие с момента их с мужем расставания, Люба порядком надергалась. И только сейчас честно призналась себе в том, что до последнего надеялась на его возвращение.
В самом деле, - рассудила она, - если он захочет вернуться - ему не помешает штамп в паспорте о нашем разводе.
Собравшись с духом, она набрала ему смс с предложением встретиться.
***
Площадка на Косыгина недалеко от Смотровой была по-вечернему пуста. Темно и ни души - романтика, -- мрачно хихикнула про себя Люба. Она приехала первой и нервно ходила по аллее туда-сюда в ожидании шуриного появления. Слова были подобраны давно.
Завидев знакомый силуэт, она пошла ему навстречу, и уже через несколько секунд Светлов прижимал ее к себе.
– - Любах, привет, -- он по-прежнему глядел ей в глаза, - я рад тебя видеть. Хорошо выглядишь. Как ты?
– - Странно себе в этом признаваться, но я тоже тебе рада, - совершенно искренне отозвалась она.
– Ничего, потихоньку. Что нового у вас? Как ребята?
Они пошли по знакомой тропинке, где гуляли еще в той, прошлой жизни (еще не было казни? Ведь не было же?..). Люба не могла понять саму себя: ей было по-прежнему тепло и хорошо чувствовать свою руку в его ладони, она с удовольствием слушала его рассказы про детей и своих бывших коллег... Не было больше мучительной горечи, боли, доводящей до спазмов. Все было хорошо - или?..
О главном она решилась заговорить уже у машин, когда они вернулись на исходную точку и собирались по домам.
– - Знаешь, наверно, надо все же до загса добраться. Все равно ведь все уже ясно.
– - Да, конечно, -- помрачнев, кивнул Шура.
– - Давай тогда на следующей неделе? Я узнаю, когда подъехать, и напишу тебе.
Он смотрел на нее, и в его взгляде она видела неподдельное страдание. Это было уже слишком. Люба прижалась к его плечу, подняла измученные глаза, погладила по волосам.