Любишь? Счастлива?

Рыж Лидия Алексеевна

Обжигало чувство собственной вины. Пусть и не так явно, как ее муж, но она тоже дважды балансировала на самой грани из­мены. С Орловым им едва удалось избежать, скажем так, физио­логической стороны этого понятия, с Олегом она всегда чув­ствовала себя уязвимой плюс эта его смс... Если еще недавно Люба утешала себя тем, что у нее получилось выбраться из пи­кантных ситуаций с минимальными потерями, то сейчас стало очевидно, что сами по себе такие моменты -- уже потери. Как говорится, "кто посмотрит на женщину с вожделением...", про­сти Господи...

Она не могла себе представить дальнейшую жизнь без него. Он в свое время открыл ей огромный мир

женского счастья, пода­рил высшую радость чувствовать себя самой любимой и желан­ной, вытащил из тяжелых бесперспективных отношений с тем же Олегом... И сейчас он просто уйдет?..

Не отпустить она не могла. Даже возражать не пыталась. Упре­кать изменой, чем-то еще... Душу раздирал страх потери. Поте­ри уже свершившейся, необратимой... Лидия Алексеевна еще скажет потом: "Ну хватит уже, ну не плачь ты так, что же, как по мертвому, убиваешься..." А она и плакала -- по мертвому. Ее муж, тот, кто дал ей целый мир, кто любил ее больше всех на свете, кто боготворил ее, боясь хоть как-то задеть... Его больше не было. Человек, слава Богу, был. Но она не рыдала по Алек­сандру Ивановичу Светлову как по ученому, учителю, неплохо­му в целом мужику, в конце концов. Она провожала в послед­ний путь своего мужа... Ни один другой мужчина не видел ее та­кой счастливой и такой несчастной; именно ему принадлежали и ее сладкие стоны на пике удовольствия, и горькие слезы гра­дом по погибшему коту... никто, кроме него, не видел и не знал ее такой!

***

Наутро он уехал на дачу к их сослуживице Вере Леонидовне, с которой они давно дружили и работали. Когда-то Люба там тоже бывала, последний раз - накануне свадьбы... Там отмеча­ли юбилей хозяйки.

Она, тщетно пытаясь замаскировать слоем косметики опухшие красные глаза, собралась к подруге. Ася слушала ее сбивчивое повествование, пока у Любы были силы рассказывать. А потом просто обняла ее, и какое-то время они молчали - собственно, добавить к вышесказанному было особенно нечего. Хотя, надо же было как-то выбираться обратно к жизни! И Ася, хорошо знающая все перипетии любиных взаимоотношений с противо­положным полом, стала рассуждать.

– - Клин клином вышибают, слышала?

– - Ась, каким еще клином?
– сипло ответила Люба, оконча­тельно вытирая глаза, - что ты предлагаешь?

– - Ну, Орлова твоего я, конечно, не предлагаю. Ну его на фиг, будет то же самое по второму разу...

– - Да ты что! Не напоминай даже! До сих пор стыдно... Нет, мне было приятно, я понимаю, что он мужчина ин­тересный и все прочее... Но, спасибо, мне чужого не надо! Два часа кайфа не стоят последующей жизни с чувством вины... Мы с ним друг друга по­няли, я, честно говоря, очень порадовалась, что он ока­зался таким порядочным...

– - Да уж, - ехидно хмыкнула Ася, - куда там порядочнее... жаль, дверь заскрипела!

– - Прекрати. Ничего же не было, ты ведь знаешь. Ну, чересчур расслабился мужик. Он сразу остановился, как только я... пришла в себя, назовем это так. И больше ни разу! Хотя мог изрядно испортить мне жизнь - тупо в отместку за облом.

– - Ладно-ладно, Бог с ним, как хочешь. Я просто к тому, что с ним отвлечься не получится.

– - Слушай, я не хочу ни с кем таким образом отвлекаться... Может, Шура еще вернется... Хотя я как-то с трудом в это верю. Наверно, это все-таки конец...
– произнесла она в совершенной прострации. Все же в двадцать пять лет очень странно было бы враз понять и принять мысль о том, что она есть и ждет его -

но это не имеет никакого значения.

– - Ну и если вернется? Что теперь? Верность хранить? Кому?

– - Да не в верности дело. Не могу я так сразу... Ты мне еще предложи на дискотеку сходить или в Турцию слетать - познакомиться с кем-нибудь, - нервно хихик­нула Люба.

– - Не, Турция это мимо, однозначно... Дискотека тоже - кто на них ходит?.. Слушай, а этот твой, из тундры? Олег?

– - Из тайги. Да не мой он! Нет. Один раз я уже сделала та­кую глупость, сама еле выжила потом. Не было никаких сил видеть его с другими бабами. Даже не столько ви­деть своими глазами - врать не буду!
– сколько чув­ствовать: они есть, и их немало... А больше ничего не оставалось: я сама согласилась на заведомо разовый ва­риант... какое у меня было право на что-то рассчиты­вать? Ну не любил он меня - что я, стодолларовая купюра, чтоб всем нравиться?!..

– - Дура ты все-таки у меня... Другая, небось, и не спраши­вала бы - просто захомутала и все.

– - Ася! Ты намекаешь, что надо было повторить и забеременеть, что ли? Или наврать? Это ж как надо мужика ненави­деть, чтоб так его ловить?
– вздохнула Люба, -- а что ка­сается "другая бы захомутала" - он далеко не дурак, где сядешь, там и слезешь... Вряд ли. У него некислый такой внутренний ценз сидит, на кривой козе не подъ­едешь. Одно дело - приятно провести время и совсем другое - если всерьез. Он, когда найдет свое, точнее, свою "всерьез" - будет на сто процентов верным мужем, и никакие провокации не прокатят, в этом я совершенно убеждена.

– - Тебя послушать - они все один другого умнее и поря­дочнее. Ты даже мужа оправдываешь, хотя уж он-то...

– - А что - он-то? Он просто другого хотел...
– и Люба сра­зу вспомнила их разговор с Олегом в кафе. Когда он рассказывал о том, что, помимо всего прочего, любви и тому подобного, для гармоничной семьи должно быть общим пред­ставление о счастье - и тут он был прав, как всегда, за­раза такая!

– - Другого... Другую! Не смущает?

– - Смущает не это: как такое вообще могло получиться?..

– - Ты издеваешься? Как она его соблазнила?

– - Как могло получиться, что я ничего не по­няла с самого начала?..

– - Почему не поняла?.. поняла... ты думаешь, она год уже ему пишет, а он стирает?

– - А, да. В смысле, нет. Вряд ли такое было.

– - Ну и. Значит, настал такой момент. Ну не куксись! Лю­бань, на самом деле, все же к лучшему, сама посуди: ты сейчас молодая, красивая, все впереди! А если б это слу­чилось лет через десять? Пятнадцать? Уже как-то труд­нее было бы выбираться. И возраст, и столько лет вме­сте... Ты, наверно, уже и детей бы ему нарожала!

– - В этом ты права, конечно. Только пока все равно не лег­че. Ладно, поживем - увидим...
– - вздохнула Люба.

Разговор с подругой немного отрезвил ее, охладил бушующую стихию в глубине души. К эмоциям мало-помалу стал подклю­чаться рассудок.

***

Через несколько дней Люба возвращалась домой чуть раньше привычного времени и решила пройти через старый тихий парк. Осень, снова осень... Погруженная в свои мысли, она неторопливо шагала по аллее, сплошь усыпанной шуршащим лиственным золотом. Думалось ей, в-основном, о том, что все это природное великолепие, так живо трогающее ее душу, уже давным-давно отражено и описано - как словом, так и нотной грамотой, и кистью на холсте. Что, впрочем, не умаляло щемящее чувство необъяснимого восторга.