Любить Эванджелину

Ховард Линда

Эви напряглась и часто задышала. Давление быстро превращалось в боль — настоящую жгучую боль. Он покачивался над ней, с каждым выверенным движением проникая чуть глубже. Эви смяла кулаками простыни, повернула голову в сторону и закрыла глаза, чтобы спрятать просачивающиеся сквозь ресницы горячие слезы.

Роберт замер, не веря своим ощущениям.

Потом повернул голову Эви так, чтобы она посмотрела ему в лицо. Она открыла глаза, в лунном свете поблескивающие бриллиантами слез, и уже не смогла их отвести. Грудная клетка Роберта тяжело вздымалась. Звук дыхания казался слишком громким в безмолвной спальне. Не было ничего утонченного в мужчине, который лежал сейчас на ней, и чье лицо исказила гримаса желания. На долю секунды Эви

словно заглянула в пугающие глубины его души — первобытные и дикие. Роберт удерживал ее взгляд, заставляя глядеть прямо в глаза, и с гортанным звуком рассыпавшейся на кусочки сдержанности тяжело ворвался в ее тело, прокладывая путь через барьер девственности. Эви закричала и выгнулась от острой, как удар плети, боли. Не меньше боли ее потряс шок от вторжения, худшего, чем она себе представляла. Внутренние мышцы дрожали, приспосабливаясь к размеру завоевателя.

Хриплое, глубокое рычание вырвалось из горла Роберта. Он стиснул ее бедра, прижался еще теснее и начал с силой входить в нее. Он врывался и отступал, словно отпечатывая на ее плоти знак своего физического обладания. Раньше он всегда был заботлив с женщинами, но с Эви совсем потерял самообладание. Роберт не мог думать о нежности, когда голова и сердце завертелись в водовороте страсти, а тело вот-вот могло взорваться от дикого наслаждения. Горячая, тугая, шелковая, влажная… его Эви. Ничья больше. Только его.

Не в силах сделать вздох Роберт задрожал и забился в конвульсиях. Эви почувствовала в глубине тела горячую струю его семени. Медленно, словно вслепую ища опору, он опустился, дрожа каждой мышцей. Тяжелое тело вдавило Эви в матрац.

Она замерла под ним совершенно ошеломленная. Эви ощущала себя разбитой, неспособной связать двух слов.

А потом оказалось, что это еще не конец.

Глава 12

Роберт медленно вынырнул из глубины поглотивших его ощущений; мозг начал вяло функционировать. Интенсивность и мощь испытанных эмоций потрясли его; показалось даже, что какое-то время он словно находился вне себя и частично утратил связь со своим телом. И теперь он, как никогда прежде, остро осознавал свою физическую оболочку. Чувствовал теплоту крови, бежавшей по венам, тяжелые, медленно успокаивающиеся удары сердца, слышал, как хрипели его легкие, сжимаясь до нормального объема, наслаждался глубоким сексуальным удовлетворением, расслабившем его мышцы, вкушал жар восхитительного тела Эви: он все еще оставался в ней, твердый, достигший вершины, но не пресыщенный Она распласталась обнаженная под ним, и все было точно так, как он хотел.

Затем вялость внезапно ушла, и действительность предстала перед ним с безжалостной ясностью. Роберт напрягся. Он потерял самообладание, чего с ним никогда не случалось раньше. Эви сейчас больше всего нуждалась в нежности, а вместо этого он взял ее, как мародер, заботясь только о собственном удовольствии и стремясь к полному обладанию ее телом.

Она, не шевелясь, лежала под ним, отчаянно пытаясь сохранить неподвижность, словно боялась привлечь его внимание. Сердце мучительно сжалось. Роберт оставил вопрос о ее девственности — он узнает ответ на эту загадку позже — и сконцентрировался на том, чтобы успокоить ее. Мысли метались в голове. Если он сейчас позволит ей уйти, потребуется бездна времени, чтобы снова приблизиться к ней, снова установить ту степень доверия, которая между ними возникла. И только он виноват в том, что она опасалась его. Опасалась? Черт! Да она была сильно напугана, и на это у нее имелись все основания.

Он показал ей безудержность желания, но удовольствия не доставил. Эви испытала только боль, и если ему не удастся найти равновесие между наслаждением и болью, он может потерять ее. Роберта впервые посетил подобный страх, и чувство паники, смешанное с решимостью удержать ее чего бы это ни стоило, охватило его. Какая-то часть его разума сохраняла способность мыслить ясно. Он знал множество способов, как подвести женщину к кульминации, быстрых или медленных, с использованием рта, рук или тела. Он мог бы нежно довести ее до оргазма с помощью рта, и это, вероятно, самое приемлемое в сложившейся ситуации, но его шестое чувство отклонило этот путь. Он должен сделать все быстро, пока Эви не опомнилась настолько, чтобы оказать ему сопротивление — Боже, он не смог бы перенести это, — и ему придется поступить иначе, даже причинив ей боль. А ведь ему очень хотелось, чтобы она получила удовлетворение и не боялась страсти, которая соединила их тела.

Он все еще был тверд и начал медленно двигаться внутри нее. Она напряглась и уперлась руками ему в грудь, словно пыталась оттолкнуть.

— Нет, — сказал он резко, предупреждая ее сопротивление. — Я не остановлюсь. Я знаю, что причиняю тебе боль, но, клянусь, я сделаю так, что тебе понравится чувствовать меня внутри.

Она смотрела на него потемневшими глазами, но ничего не говорила. Он обнял ее крепче, меняя их положение так, чтобы усилить ее ощущения, и почувствовал, как дрожат ее бедра.

Роберт глубоко вздохнул и смягчил голос, желая успокоить ее.

— Я могу сделать это приятным для тебя, — прошептал он, касаясь губами трепещущих губ. — Ты доверишься мне, Эванджелина, да?

Но Эви по-прежнему молчала; за все это время она только один раз в самом начале шепотом произнесла его имя. Мгновение Роберт колебался, затем взял ее за запястья и закинул ее руки себе на шею. Через некоторое время ее пальцы дрогнули и прижались к его телу, от этого легкого жеста принятия Роберта пронзила дрожь облегчения.

Эви снова закрыла глаза, собираясь с силами, чтобы еще раз вынести болезненное действо. В данный момент это было все, на что она была способна; она ничего не могла сделать, ни о чем не желала думать, только терпеть. Ей хотелось свернуться клубочком и плакать от боли и разочарования, но даже этого она сейчас не могла. Она оказалась беззащитна перед его силой и полностью зависела от его милосердия, которое у него, казалось, отсутствовало.

Сначала была только боль. Но затем очередной толчок его бедер заставил ее тело изогнуться от нового острого ощущения. Это случилось внезапно, не было никакого постепенного уменьшения боли и возрастания наслаждения, только этот взрыв ощущений, вызвавший крик. Роберт повторил толчок, и Эви, приглушенно застонав, поняла, что ее тело больше ей не подчиняется.

Только что ей было холодно, а теперь сильный жар охватил ее, прокатываясь волнами и концентрируясь между ног. Руки скользили по его шее и плечам, впиваясь острыми ногтями в твердые мускулы. Роберт обхватил ладонями ее ягодицы, поднимая навстречу себе, двигая и раскачивая тихонько вперед и назад, и каждое движение вызывало новые всплески удовольствия внутри нее. У Эви возникло такое чувство, словно ее неуклонно влечет вверх к чему-то, чего она не видит и не понимает, но изо всех сил стремится достигнуть. Роберт продолжал резко толкаться в нее, пока она не задохнулась, охваченная страстным желанием, и не застонала, выгнувшись и отчаянно прижимаясь к его телу. А потом он заставил ее перейти некую черту, Эви закричала, и ее сознание разлетелось на куски.

Она содрогалась и судорожно двигала ногами, будто пытаясь слиться с ним в одно целое, столь же опустошенная наслаждением, как до этого — болью. Роберт, сжав зубы, старался не шевелиться, все еще находясь глубоко в ней. Но спазмы ее внутренних мышц были настолько яростны, что он не смог устоять и со стоном сдался, изливаясь в нее пульсирующим потоком. Каким-то образом он сумел удержаться от резких движений, не требуя ничего для себя и позволив ей получить удовольствие, и это только обострило его ощущения. Словно издалека он услышал свой стон и в полном изнеможении упал в ее объятия.