Любить или воспитывать?
Шрифт:
– В нашей семье и Шуриной школе подобные искусства не поощряются, – мать взглянула на меня с подозрением. – Вася – приятель со двора. И это тоже проблема! Понимаете, у нас совершенно приличная семья, но его почему-то вечно тянет к детям… ну или из социально неблагополучных семей (например, Васю воспитывает одна мама-продавщица), или таких… ну раньше их назвали бы хулиганами. Это было даже в детском саду заметно… Если уж ты все повторяешь за всеми и не имеешь своего мнения и своей позиции, то почему бы не повторять хорошее? Вот Алеша у них в классе серьезно занимается
– Мне неинтересно на скрипке и в шахматы, – сказал Шура.
– А что тебе интересно? – спросила я.
– Я собаку хочу, или кошку, или крысу, или кого-нибудь, – быстро ответил мальчик. – Только не рыб – они холодные и молчат. И в компьютерные игры.
– На животных может быть аллергия, в детстве был сильный диатез, – объяснила мама. – Мы завели ему морской аквариум, очень красиво, но Шура к нему даже не подходит. А компьютерные игры – это кошмар! Никаких уроков, или почитать книгу, или даже поесть. Как будто ныряет туда с концами…
– Ваша семья – это Шура, вы…
– И еще мой второй муж. Моя мама живет отдельно, с бабушкой. Шура к ним иногда ездит на выходные, но скажу сразу – я это не очень одобряю. Бабушки, сами понимаете, целый день – чипсы и телевизор.
Я еще поговорила с Шурой. Он, само собой, не видел в своей жизни никаких особых проблем. Со вторым мужем матери (он моложе ее) отношения хорошие, иногда вместе играют в футбол. Папа вообще-то есть, но Шура его давно не видел и не слышал, наверное, он куда-то уехал, мама вроде бы говорила. Школа английская, что-то вроде полупансиона. Никаких лидерских наклонностей у Шуры действительно нет, он готов играть во что предложат другие, интересуется тем же, чем интересуются его друзья, разделяет их взгляды.
– Это плохо? – спрашивает он.
– Да нет, почему, не всем же быть вожаками, – пожимаю я плечами. – Если есть вожак, подразумевается, что есть и те, кем он командует. Стало быть, они нужны ничуть не меньше.
– Я тоже так думаю, но маме не нравится, – мальчик отзеркаливает мой жест.
– Как ты думаешь, почему?
Глупый вопрос. Я задаю его, потому что не знаю, что делать дальше. Но Шура внезапно отвечает:
– Потому что она сама такая.
– ?!
– Как прочтет или услышит про новую диету, сразу старую бросает. И шмотки себе и Олегу все время новые, модные покупает, чтобы как в журналах были. А я старые люблю, они удобнее…
Что ж, парень, во всяком случае, наблюдательный (ведомые почти все такие, им же нужно внимательно отслеживать настроения и пристрастия лидеров). Но я считаю невозможным обсуждать привычки матери в присутствии десятилетнего сына.
В заключение немного говорим с ним о КЮЗе – клубе юных зоологов при зоопарке, в котором когда-то занималась я сама.
– Пожалуйста, в следующий раз придите ко мне без Шуры.
– Хорошо.
– Видите ли, зависимость от мнения окружающих в этом возрасте, в общем-то, обычное дело. Ведь человек – животное социальное.
– Откуда же в нем это взялось? – задумчиво спросила мать. – Ведь отца он почти не помнит.
– А Шура похож на отца?
– Отец был мямля. Никогда не мог настоять на своем, решиться что-то кардинально изменить, все ему было неудобно… Например, как-то он три месяца не решался потребовать уже заработанные им деньги…
– Вы расстались именно поэтому?
– В целом – да. Это прозвучит не очень красиво, но я скинула его, как балласт с корабля. Мне нужно было двигаться вперед, кормить ребенка, у нас не было своего жилья…
– А что с ним стало теперь?
– Он спился. Шуре не говорите.
– Не скажу. Вы его любили?
– При чем тут это? Я и профессию свою любила – окончила институт культуры по специальности библиотечное дело. Вы знаете, сколько сейчас библиотекари получают? И булки с кремом я люблю, и колбасу, и картошку, жаренную на сале, моя мама с бабушкой всю жизнь поперек себя толще были. Однако я сумела сформировать для себя прочный достаток и правильный образ жизни…
«Черт побери! – подумала я. – Она же калечит мальчишке жизнь, а мне все равно ее жалко! Ведь Шура стоит на пороге подростковости и, с его ведомостью и наследственностью, в поисках укрытия от материнской активности действительно может зайти очень далеко…»
– Послушайте, зависимость от мнения референтной группы у подростка укладывается в нормальное возрастное развитие. Если вас не устраивает эта конкретная группа, можно предложить Шуре другую (только дело, которым она занимается, должно быть ему интересно – тогда у него будет стимул поменять уже имеющееся и, может быть, раскрыть в этом деле какие-то свои потенции). Все другие зависимости современного общества – от алкоголя, моды, табака, здорового образа жизни, диет, интернета, физических упражнений, путешествий и так далее – гораздо менее естественны.
– Чем это, интересно, плохи путешествия?
– Хороши, пока они для удовольствия, а не для мелькания картинки. Сейчас очень много людей просто мечется по земному шару…
– Ага! Поняла! Знаю, что вы хотите мне сказать. Не надо никуда ездить. У нас во дворе уже расцвели одуванчики. Можно сесть на асфальт спиной к помойке и через долгое созерцание одного одуванчика постичь всю гармонию мира… Возможно. Но это не для меня. И не для Шуры. У него вообще-то гиперактивность. Я с нею к вам и собиралась. Ну не сложилось…
Шура похож не только на отца, но и на нее. Они одинаково зависимы: он – от самых ярких стимулов своего детского мира (неудивительно, что ими оказываются «хулиганы»), она – от сильных стимулов мира взрослого – моды, брендов, общепринятых стандартов «правильной» жизни. Оба приносили и еще принесут жертвы на этот алтарь… Но она этого не видит. И не хочет об этом слышать и говорить. Единственная слабая надежда, что десятилетний мальчишка вроде бы что-то понимает…
– Этот ваш кружок, про который вы ему говорили… Он туда просится. Но это же звери, грязь. Я буду еще думать. Лучше бы, конечно, теннис или дополнительный английский…