Любить кандидата в президенты
Шрифт:
– Обязательно позвони им. К тому времени, как ты выйдешь на сцену, это уже перестанет быть новостью, - сказала я, надеясь, что окажусь права. Алекс слишком много работал, чтобы сейчас все потерять из-за случившегося.
Он положил голову мне на колени и вытянулся на диване. Я гладила его по голове и лицу, наблюдая, как он расслабляется и погружается в сон в моих руках. Он выглядел таким мирным и спокойным. Я не могла представить, как можно было причинить ему такую боль.
Прозвенел дверной звонок, вырвавший меня из моих мыслей.
– Кто это?
– Не знаю. Лежи. Я посмотрю. – Я положила
– Прюденс, мне нужно увидеть Алекса. Можешь его позвать? – спросил он.
– Входи, не стой там.
– Я отошла в сторону, чтобы пропустить его в дом. Беккет явно недолюбливал Эша и тихо рявкнул, когда увидел того в дверях.
– Беккет, нет.
– Я был бы рад, если бы ты увела его отсюда, - сказал Эш, глядя на пса.
– Хорошо. Проходи, я пока подержу его. Я оставила дверь открытой и зашла в гостиную, где Алекс уже поднимался, зевая.
– Это Эш. Он хочет поговорить с тобой.
Алекс поднялся и вышел, чтобы узнать, чего хотел Эш. Через несколько минут он вернулся, поцеловал меня и сжал в крепких объятиях.
– Мне нужно ехать в полицейский участок с Эшем. Ты справишься?
– Конечно, езжай, если так нужно. Я что-нибудь приготовлю. Что-то не так?
– Нет, они хотят задать несколько вопросов о Стелле. Я ненадолго.
Он быстро привел себя в порядок и в спешке уехал. Я осталась наслаждаться спокойствием и одиночеством дома.
Никак я не могла понять причины произошедшего. Как бы не была плоха для меня жизнь с мамой, но даже это не смогло толкнуть меня к самоубийству. Я не представляла, насколько надо было быть отчаявшейся и одинокой.
Закончив уборку, приготовила сэндвичи и начала ждать возвращения Алекса. Он уже должен был вернуться. С беспокойством думая о записной книжке Стеллы, я включила телевизор, чтобы узнать последние новости. Журналисты все еще были у школы и опрашивали людей, повторяя кадры того хаоса, который там случился. К дому подъехала машина, и я выключила телевизор. Алекс молча зашел. Он увидел, что моя водка со льдом была нетронута.
– Тебе нужно это выпить, - сказал он, белый, как привидение.
Я пошла за ним на кухню.
– Что случилось? – Я запаниковала, пытаясь представить, почему он выглядит таким растерянным.
– В общем, кажется, она вела дневник.
– Так. – Я стояла перед ним, скрестив руки, надеясь узнать главную причину того, что произошло, и почему.
– Подойди и сядь со мной, - сказал он.
Он взял меня за руку и повел обратно к дивану в гостиной. Я взяла рюмку и сделала глоток, понимая, что сейчас он скажет что-то очень важное.
– Она вела дневник. Большая часть в нем не имеет смысла. Самая ужасная его часть это твои фото. Она фотографировала тебя в разное время, когда ты шла на работу, делала покупки, когда мы были с тобой на свиданиях, у Джованни. Там больше всего твоих фотографий, Прюденс, а не моих.
– О чем ты говоришь?
Он провел руками по волосам и посмотрел в пол.
– Кажется, она помешалась на тебе. У нее был список мест, где и когда ты была. Она писала, что должна избавиться от тебя, и тогда я вернусь к ней. Все у полиции. Она вырезала наши фото из газет и вырезала
Алекс был явно расстроен. Я обняла его, а он прижал мою голову к своей груди.
– Ох, Прюденс, мне нужно было лучше о тебе заботиться. Я не должен был позволить этому зайти так далеко. Я не представляю, сколько бы это еще продолжалось. Похоже, что все началось, когда журналисты поймали нас целующимися в парке. Она зациклилась на тебе, а потом на всем, что мы делали. Мне так жаль. – Он прижал меня к себе.
– Все хорошо. Ей не хватило духа это сделать, видишь? Она не причинила мне вред, она навредила себе. Стелла по-прежнему любила тебя и знала, что ты любишь меня, может это и остановило ее, чтобы не тронуть меня. Все хорошо, Алекс. Она больше ничего не сможет сделать.
– Но могла, Прюденс. Все могло закончиться намного хуже. Кто знает, что происходило в ее голове? Пока она была в лечебнице, она сидела в интернете, искала информацию о нас и распечатывала статьи. До сих пор не могу в это поверить.
Слишком расстроенные, чтобы есть, мы поднялись наверх, разделись и залезли под фланелевые простыни. Он прижал меня к себе, крепко держа, пока я засыпала в его руках. Его сердцебиение и мерное дыхание успокаивали. Слава Богу, она не тронула меня.
Я наслаждалась теплом тела Алекса рядом с собой, но он все время метался и крутился во сне. Около трех утра его руки начали гладить меня по спине под майкой и пробудили от беспокойного сна. Его большие нежные руки легкими прикосновениями направились вниз по спине.
– Привет, - сказала я.
– Я не могу спать и надеялся, что твое тело поможет мне расслабиться. Обожаю нежность твоей кожи. Ты само совершенство, малыш. Это ведь неправильно хотеть тебя сейчас? – спросил он, выглядя возбужденным и сонным.
– Что за вопрос? Я всегда твоя, Алекс. А еще я твоя жена и я здесь для того, чтобы ты хотел меня. – Я поцеловала его в полные влажные губы и прильнула своим телом к нему. Тепло и мягкость, исходящие от его тела, расслабили меня. Он обвил руки вокруг меня и поднял мою футболку. Его пальцы скользнули под мои кружевные трусики, и через секунду он их снял с меня.
– Я люблю тебя и преклоняюсь перед тобой, - прошептал он мне на ухо. Его твердый член уперся мне в живот, а руки массировали мои ягодицы. Он целовал меня в шею, держа путь к любимой части моего тела - груди.
– Я так люблю тебя. Больше никто не причинит тебе боль. Я должен был рассказать тебе о ней с самого начала. Прости.
Его рот нашел мои груди, он поцеловал и пососал их. Я выгнула спину навстречу ему, его руки обхватили мои ягодицы. Мое тело изнывало в тоске по его члену. Когда он прикасался ко мне, я теряла голову. Мой внутренний сексуальный голод пробудился и требовал его. Мне нравится его голос, когда он говорит, что любит меня, не важно, как именно. Он вернулся обратно к моему рту. Его небритое лицо царапало меня. От этого кожа начала гореть. Это напомнило мне, что мы живы, что он выбрал меня.