Любители тел (сборник)
Шрифт:
– Я могу что-нибудь сделать?
– Да. Если ты достаточно хорошо знаешь Митча, попроси его умерить пыл.
Я усмехнулся в трубку.
– Черт возьми! Это будет неплохой денек!
Пат хрюкнул и сказал:
– Я прошу, чтобы ты всего лишь поговорил с ним, малыш.
Конечно, “малыш” было сказано ясно и четко.
– Когда ты хочешь, чтобы я сделал официальное заявление?
– Прямо сейчас.
Повесив трубку, я шлепнул Вельду по заду и потянулся за шляпой. Она бросила на меня лукавый взгляд и сказала:
– Майк…
– Да?
– Пат заметил связь между цветами неглиже?
– То есть как?
– Черное на блондинке и зеленое на рыжей.
– Он не говорил мне об этом.
– Они ведь необычны. Это специальная одежда для “шоу”, чтобы возбуждать мужчин.
– Пат считает, что вторая девушка выступала в “шоу”.
– Но ведь первая-то была школьной учительницей.
– Тебе приходят в голову забавные мысли, девочка, – сказал я.
– Может быть, и тебе следовало бы подумать над этим, – ответила она.
Глава 2
Нельзя сказать, чтобы меня приняли в полицейском управлении слишком тепло. Я дал подробные показания в кабинете Пата в присутствии полицейского стенографиста. Когда с этим было покончено, новый помощник прокурора забрал к себе протокол, пытаясь выжать из него что-нибудь, что могло бы связать меня с этим убийством.
К счастью, Пат вовремя умерил мой пыл и утихомирил нас обоих, хотя я уже успел довести ревностного стража закона до белого каления.
Тот нехотя сдался и вышел из кабинета, приказав мне не покидать пределов города.
– Он, должно быть, начитался умных книг, – сказал я Пату.
– Не обращай внимания. В прокуратуре всегда поднимается суматоха, когда газеты кричат о сенсационных делах в год выборов.
– Не играй со мной в бирюльки, Пат, – сказал я. – Мне не нравится, что они выматывают из тебя душу, когда дела идут туго.
– Ты же знаешь, как они трясут наше управление. Очень многие хорошие сотрудники уже оставили работу – их тошнило от отвращения.
– Не давай этим хлыщам-политиканам верховодить работой.
– Я нахожусь на государственной работе, малыш.
– Ну, а я – нет, – ухмыльнулся я, – и у меня длинный язык. В коридоре меня дожидаются не менее дюжины репортеров, и я, если меня погладить против шерсти, могу устроить грандиозный шум.
– Не вздумай делать этого.
– Черт с тобой, не беспокойся!
– Забудем об этом. Ты уже виделся с Митчелом Темплом?
– Нет еще.
– Сделай хотя бы это, и ты окажешь мне услугу. Все остальное мы как-нибудь уладим сами.
– Я уже сказал тебе, что не стану лезть в это дело.
– Расскажи это тем ребятам, которые тебя ждут. – Он встал и поманил меня к двери. – Ну что? Начнем? Публика ждет тебя.
Пат выстрадал все мое интервью, наблюдая, как я позировал перед фотоаппаратами, и одобрительно кивал, когда я уклонялся от ответов на вопросы. На этот раз мне нужно было хитрить, и репортеры понимали, что это потому, что моя история правдива. Пара репортеров хотела узнать мое мнение об убийстве, но я отказался отвечать. До сих пор только Митч Темпл пытался увязать предыдущее убийство с этим, так что с этой стороны ничего нового известно не было. Если только такая связь существует, то Пат установит ее. Пока же это были только догадки.
Когда все это было кончено, мы спустились вниз и выпили по паре чашек кофе.
– Ты отлично со всем справился, малыш.
– Так ведь мне нечего было сказать.
– Спасибо за то, что ты не пытался высказать свои догадки. Может быть, позже я кое-что расскажу тебе.
– Ты думаешь, мне это будет интересно?
– Да, – сказал Пат кисло, – пока что нет никакой связи между этими двумя неглиже. Если первый случай – самоубийство, то все довольно просто. Добрая половина этих девиц разгуливает нагишом или полуодетыми, хотя черт меня побери, если я знаю – почему. Эксперт зашел в своем хобби дальше, чем я думал. Он взял кусочек кожи и ткани, прежде чем труп увезли. Он не утверждает этого решительно, но, по-видимому, совершенно удовлетворен тем, что его диагноз, как он считает, подтвердился. По его мнению, первая девушка была отравлена медленным и очень болезненным ядом.
– Что ты можешь с этим сделать?
– Ничего. У нас нет тела для эксгумации и нет возможности доказать, что кусочки ткани принадлежат именно тому первому трупу. Еще несколько дней, и в этих тканях не останется и следов химикалий. Яд распадается.
– А как насчет второй девушки?
– Кнут оставил весьма отчетливые полосы на ее теле. Он в точности соответствует некоторым цирковым атрибутам, специально вывозимым из Австралии.
– Покупателя проследили?
Пат покачал головой.
– Их покупают дюжинами. Дело в том, что импортные конторы рекламируют их везде, даже в журналах. Мы проверили книги заказов, и оказалось, что эти штуки продают сотнями только по почте. Практически невозможно определить всех покупателей.
– Тогда остаются только отпечатки ее пальцев.
– И фотография. Ребятам из фотолаборатории пришлось здорово потрудиться, чтобы реконструировать ее лицо.
Он достал ее фотографию на глянцевой бумаге размером 4х5 и внимательно рассмотрел ее.
– Лица вроде этого отлично запоминаются, – сказал он. – Она была настоящей красавицей.
– Можно мне оставить фото себе?
– Пожалуйста. Все равно его поместят в газетах.
– Отлично. Я позвоню тебе, как только повидаюсь с Темплом.
– Думаешь, из этого будет толк?
– Я знаю о нем кое-что, – усмехнулся я. – И он не захочет, чтобы это выплыло наружу.
В половине первого я встретился с Темплом в ресторане “Голубая лента” на 44-й улице. Ему уже перевалило за сорок, он наконец добился возможности печататься в первой колонке, и теперешний успех сделал его еще более циничным, чем прежде. Мне не пришлось объяснять ему, зачем я пришел. Он сообразил все, как только я ему позвонил. Когда мы сели за столик и сделали заказ, он сказал: