Люблю, целую, жму лапу!
Шрифт:
– Нет. Пока нет, – набычился Рюрик.
– Будет, – неожиданно утешила его Таня. – У такого шикарного и неординарного мужика непременно должна появиться приличная женщина.
И как, скажите на милость, после такого на неё злиться? Деморализованный Рюрик лишь махнул рукой и доверительно сообщил:
– Ты представляешь, этот мелкий тоже разбирается в девушках. У нас мнения совпадают. Ему понравилась только одна, которая понравилась мне. Но это не суть, она мне не захотела отвечать…
– Юрик, ты наверняка неправильно ей написал! Давай вместе составим письмо. Ты просто не умеешь общаться с девушками в нужной тональности, – загорелась Ханина, потянувшись к монитору.
– Нет, – отрезал
– Ну, да – у тебя ж теперь и советник есть, – ухмыльнулась Таня. – Кстати, он каким образом мнение высказывает?
– Тявкает. Нет, ты, конечно, сейчас думаешь, что я спятил, но это правда удивительно. Я вчера его проверял. И сегодня. Ему, как и мне, все не нравятся. А когда мне та понравилась, он тявкнул. Причём, знаешь, одобрительно так.
– Ну-ну, тоже мне – осьминог Пауль. А результаты спортивных матчей он случайно не предсказывает? А то делал бы ставки, разбогател бы, а, Тарасов?
– Тань, ты чего припёрлась?
– Хамить тебе припёрлась, – не обиделась Татьяна. – Ты – мне, я – тебе. Давай, делись, что ты про моего бойфренда думаешь?
– Ничего хорошего, – пожал плечами Рюрик. – Опять не то.
– А конкретнее? Ты, Тарасов, словами не бросайся, мне нужны аргументы, – судя по тону, Татьяну его вывод не удивил. Наверное, она и сама в очередной раз маялась в сомнениях.
– Он как мороженая треска, – подумав, выдал Рюрик. – Понимаешь? Без огонька, правильный, наверняка скучный. Хлыщ с запросами.
– И ведь я тебе про него ничего такого не рассказывала, – многозначительно взглянула на него Таня. – А ты в корень зришь. Ещё поспорь после этого, что ты не интуит. Ты людей насквозь видишь. Да, именно так и есть. Хороший мужик, перспективный, но у меня от него аж зубы чешутся. Сижу и думаю, какое счастье, что можно придумать повод и уйти. А если с таким семью создать? Это ж круглые сутки терпеть придётся. Он вроде и пошутить может, но какой-то варёный. Не, ты правильно сказал – треска мороженая. Ни-ка-кой. Не мой. А где мой? Вот ты, Рюрик, вроде классный мужик…
– Ой, Тань, не начинай, – махнул рукой Рюрик. – Ты сейчас расстроилась, что я твоего протеже не одобрил, и начнёшь мне гадости говорить. Завуалированные.
– Да я и не собиралась, – проворчала Татьяна. – Я хотела сказать, что ты тоже не моего поля ягода. И какое счастье, что твоя мама не дала нам закрутить роман. Сейчас бы мы уже разбежались, расплевались…
– Не продолжай. Я помню. Моя мама вообще по жизни молодец и умница. Только её перезрелые кандидатки в невестки, которых она мне регулярно подсовывает, расшатывают мою нервную систему, – пожаловался Тарасов. – От очередной еле отбился. Ты знаешь, столько баб непристроенных? И все замуж хотят, детей…
– Угу. Давай-ка расскажи мне, – усмехнулась гостья. – А то я не такая. Мне вот никто женихов не подгоняет. В брачное агентство, что ли, пойти? Но только мне надо будет тебя с собой взять.
Тут подруга отчего-то замолчала, озадаченно наморщив лоб. По её физиономии было видно, что Ханину осенила какая-то неординарная идея. Хорошо ещё, если от Рюрика ничего не понадобится и идея будет завязана исключительно на Таньку. Он просто-таки видел, как под гладким Ханинским лбом активно шевелятся извилины, в судорогах рождающие очередной проект. Татьяна вообще отличалась креативным мышлением, самозабвенно воплощая в жизнь все пришедшие ей в голову идеи. Даже заведомо неудачные. Она была дамой деятельной и активной, потому и на работе её ценили.
– Тарасов, – взгляд Татьяны Ханиной просветлел. На Рюрика подруга смотрела уже с восхищением и торжеством. Из этого можно было сделать вывод, что очередной проект без несчастного Тарасова не обойдётся.
– Даже не думай, – торопливо открестился он. – Я не могу, у меня… это… собака.
– Чего ты не можешь? – вкрадчиво переспросила Татьяна. – Я ещё ничего такого не сказала.
– А вот что скажешь, того и не могу! – выпалил Рюрик, подозревая, что Танька опять захочет его втянуть в очередную аферу с активным поиском отца для своих будущих детей. Ладно, сама она была с шилом в заднице, но Рюрик-то любил затворничество, покой и созерцательный образ жизни. И всякий раз, когда Ханина начинала его привлекать к своим прожектам, Тарасов ощущал себя тряпичной куклой, которую дали на растерзание тигру. Самое отвратительное, что он не умел говорить «нет». Некоторое время назад, как и любой интеллигентный человек, утомлённый последствиями своей покладистости, он начал учиться возражать. Но до той стадии, когда «нет» можно сказать Ханиной, он ещё не дошёл.
– Тарасов, не бузи. Ты вот работой своей доволен?
В вопросе был явный подвох, поэтому Рюрик уверенно кивнул:
– Совершенно, абсолютно, безоговорочно доволен!
– А род деятельности не хотел бы сменить? Ну что тебя ждёт впереди? Начальник в отделе уже есть. Замом его стать? Есть у тебя мечта, честолюбие? Хочешь всю жизнь просидеть в своей фирмочке? – голосом змея-искусителя вещала Татьяна.
– Хочу! Очень хочу. Всю жизнь хочу просидеть, чтобы меня не трогали, а просто платили зарплату. Я даже слышать не хочу, что ты там собираешься мне предлагать! Род деятельности сменить! С ума сойти! – завопил Рюрик.
– Ой, не верещи, – поморщилась подруга. – Ладно, а после работы скрасить досуг не желаешь?
– Это в каком смысле? – напрягся Тарасов. Единственное, что после такого вопроса приходило на ум – девушки с зазывными взглядами, скрашивающие досуг состоятельным бизнесменам.
– В хорошем. У тебя же есть талант. Такой, какого ни у кого нет! Это надо использовать! Ты посмотри, сколько вокруг людей с неустроенными судьбами. Не одиноких баб, а именно и баб, и мужиков. Они бродят, ищут друг друга, тыркаются в этом несчастном Интернете, а ничего не получается. И я тебе скажу почему. Интернет – это опасность. Любой человек оттуда подсознательно вызывает недоверие. А вдруг аферист? А вдруг маньяк? Вот приду я вся такая на свидание в парк, а он у меня телефон сопрёт, ножом по горлышку – чик, и всё. Никакой романтики! – глаза Ханиной азартно блестели. – Ты думаешь, почему я на этих сайтах не регистрируюсь? Да потому что, во-первых, боюсь нарваться на психа. А в Сети каждый второй псих, просто это не сразу становится ясно. А во-вторых, лично я не хочу светиться. Ведь там лицо надо выложить. То есть что у нас получается?
– Что? – одурело отозвался Рюрик, пытаясь сообразить, какая роль в этом потоке сознания отводится ему.
– А то! Вот ты почему фото не выкладываешь?
– Я уже выложил. Вчера, – признался Рюрик.
– Ладно. Предположим. Ты только вчера выложил. А раньше почему не выкладывал, а?
– Да неудобно как-то, – промямлил Тарасов, опасаясь, что любой его ответ будет истолкован против него. Кто её знает, эту Ханину, что она задумала на сей раз.
– Вот! – воскликнула Татьяна. – Неудобно! Всем приличным людям неудобно. А вдруг знакомые узнают? А вдруг какой-нибудь придурок подшутит? А вдруг бывшие одноклассники ржать будут? Или соседи станут пальцем показывать? Кто поумнее, те не выкладывают, те просто перебирают фотографии, которые уже выложены. И никто не задумывается, что эти люди, которые опубликовали свои фото, уже дошли до кондиции. У них уже психологический край, когда припёрло! А теперь прикинь, сколько тех, кого ещё не припёрло, кто не в истерике, вполне свеж, бодр, интересен, но не дошёл до ручки. Вот я, например. Кто-нибудь подумает, что я мужика ищу?