Люблю трагический финал
Шрифт:
Разобравшись с холодильником, Аня крутанула свой любимый кухонный шкаф-барабан… Просто так, для удовольствия…
Этот шкаф-карусель был настоящим кухонным чудом… Удобней не придумаешь. Не надо лазать по полкам, открывать один за другим шкафчики с посудой. Дотронулся до этой карусели — и вся кухонная утварь, все ковшики, кастрюли и миски проплывают перед тобой: выбирай что надо — хочешь, ковшик, чтобы сварить яйцо всмятку, хочешь, кастрюльку для томатного супа…
Можно сказать, Светлова всю жизнь мечтала о таком шкафе… Но даже и не думала,
А все потому, что у Пети очень удачно получилось с работой, которую он нашел практически сразу после окончания университета… Можно даже сказать — пока еще госэкзамены сдавал, уже трудоустроился…
Все-таки диплом МГУ значил немало на рынке труда. Ну и, разумеется, сам умный Петя оказался на этом рынке весьма конкурентоспособным. Прошел с блеском все собеседования с работодателями. И так заговорил своего — специально тестировал! — быстро говорящего американского менеджера, что его сразу же взяли на очень хорошее место в крупную, солидную зарубежную компанию.
Чего нельзя было сказать о самой Светловой…
Анна на работу по специальности, указанной в дипломе, устроиться не смогла и даже не знала, по сути дела, какую именно работу ей надо искать…
Почти как в анекдоте: «Если вы видите падающий «Виндоуз», можно ли загадать желание?» — «Можно, но выполняться оно будет медленно и с глюками».
Так и ее желание получить работу…
Как ни странно, такой расклад для начинающей семьи оказался довольно удачным.
Не было нервозности, спешки, надрыва и перетягивания каната, которые случаются, когда оба молодожена заняты собственной карьерой… Это только в рекламе: пришел домой — «и удивлен», что все сделал «Аристон»… Собрал, умница, и рассортировал грязные вещи, постирал, погладил, сходил в магазин… и так далее.
Причем это «и так далее» в семейном быту было бесконечным, поистине нескончаемым… Все время что-то надо было делать!
Благодаря Петиной зарплате они смогли решить важные и крайне существенные для молодоженов проблемы — особенно с бытовой техникой… Осуществили даже Анину мечту о посудомоечной машине… Но с каким бы «умом» ни была эта техника, созданная за рубежом, без Аниного участия отчего-то никак не получалось.
В общем, такой у них пока был расклад сил: Стариков ходил на службу, зарабатывал деньги, а Аня устраивала дом. Это, как она поняла, было особое искусство.
Да и просто умение находиться дома с утра и до вечера требовало освоения новых навыков…
Всю жизнь Светлова привыкла просыпаться по будильнику в семь утра. Сначала в школу, потом в университет… Всегда надо было вставать рано и всегда — торопиться.
Теперь будильник не звонит, но она все равно почему-то просыпается в семь. Хотя уж ей-то можно нежиться в постели по утрам сколько угодно. Анна — как «новая русская»… «новая русская» жена.
Сначала она просто «объедалась» этой возможностью, как ребенок, которому не разрешали шоколад, а потом все взрослые ушли, а шоколада вокруг — горы и ящики…
Аня начала с того, что всласть валялась в постели и с самого утра включала телевизионный ящик.
Но по утрам по телевизору ничего интересного… Только телеведущие «Магазина на диване» с не утренней страстью обрушивают на головы продирающих глаза граждан свои залежавшиеся на складах «чудеса».
И вот Анна просыпается, включает телевизор и смотрит. Про чудо-щетку, которая с легкостью очищает ковры от шерсти домашних любимцев, про чудо-швабру, которая сама отжимается, про чудо-пятновыводитель…
Но все это Аня уже купила и опробовала.
Однако чудо-швабра, с которой так лихо и элегантно управлялся телеведущий — сама моет, сама сушится, — Анне отчего-то подчиняться не пожелала.
Ей даже показалось: для того, чтобы повторить то, что происходит на экране — эти якобы легкие круговые движения, — надо быть по крайней мере Игорем Кио, фокусником-иллюзионистом. Потренировавшись вволю — покрутив швабру дней пять, — разочарованная Анна отправила ее сушиться на антресоли.
Пятновыводитель тоже ничего так почему-то и не вывел…
До щетки, собирающей шерсть, и разочарования в ней Аня, слава богу, так и не дошла… Ни собаки, ни кота у них со Стариковым пока не было.
«Большинству людей все-таки нужны рамки… — думала Анна. — Рамки, к которым их приучили обстоятельства. Вставать на работу, потому что иначе нельзя. Делать то и это, потому что нет другой возможности не делать… Люди клянут эту необходимость… Но когда они вдруг лишаются этих рамок, они могут потеряться. Могут потонуть, хотя речь идет не о море, а всего-навсего лишь о луже…»
Умение самой организовывать жизнь, когда никто от тебя ничего не требует, гораздо сложнее, чем привычка подчиняться дисциплине, навязанной обстоятельствами жизни или другими людьми.
Например, Анна поняла, что при такой, как у нее, жизни совершенно необходимо — для баланса! — какое-то занятие, нагрузка для мозгов, напряжение… Так же, как мышцам нужны гимнастика и пробежки…
Иначе «домашние женщины» начинают деградировать, беситься от скуки и, сами не замечая, отравлять, не понимая даже, что с ними происходит, жизнь себе и своей семье… А когда их семейная жизнь заканчивается крахом, клянут судьбу, сбежавшего из «домашней камеры пыток» мужа, соперниц, обстоятельства… только не самих себя…
Один только телевизор облегчал и промывал мозги так, что ого-го… Если, кроме него, больше никакой пищи для ума нет, то беда… Хотя сам по себе ящик ни в чем не виноват. Виноват и отвечает за последствия тот, кто в него глядит.
В природе ничего не стоит на месте: если не развивается, значит — деградирует… Тупеет, становится хуже, а не лучше… Слово devolution в биологии означает «вырождение».
Подумав, Анна для такой умственной нагрузки выбрала занятия по психологии. И целый год регулярно, три раза в неделю, ездила на некие платные курсы… А что, разве помешает?