Люблю... И больше ничего

Мартон Сандра

Ресторан «Летящая карусель» был назван в рекламном проспекте «шикарным». Готовясь к очередному выходу в свет, Сюзанна долго разглядывала себя в зеркало, размышляя, достаточно ли шикарно выглядит. Она взяла напрокат расшитое бисером платье длиной до середины икры, темно-синее, с низким вырезом и длинными рукавами. Надела туфли на шпильках. Тратить целое состояние на наряд, который можно надеть лишь несколько раз, она решительно отказалась. Пожалуй, особо шикарным назвать ее вид было нельзя, но она сочла себя миловидной, хотя редко употребляла это слово. Сюзанна не сокрушалась оттого, что

в дождливые дни ее волосы завиваются, что рот у нее великоват, а на лице летом выступают веснушки. Зато радовалась, что длинные, темные и густые ресницы избавляли ее от необходимости тратиться на тушь.

Вместо душа она долго лежала в ванне с маслом, ароматизированным ландышем, потом старательно высушила и расчесала волосы и надела кружевное белье — к этому обязывало платье. И вот в результате всех этих усилий нашла себя миловидной. Интересно, заметит ли это Мэтью? Впрочем, им предстоит работа, а вовсе не настоящий романтический вечер.

В дверь позвонили опять не вовремя. На этот раз Мэтью явился еще раньше. Открыв дверь, Сюзанна совсем растерялась. Если накануне Мэтью был великолепен, то сейчас он выглядел так, что подобрать точное определение ей не удавалось. На нем был смокинг. В последний раз она видела мужчин в смокинге на выпускном вечере. Милый Сэм взял этот официальный костюм напрокат, но брюки были ему слишком коротки, рукава — длинны, а воротник — чересчур широк. На Мэтью смокинг сидел как влитой. Он действительно самый сексуальный мужчина на свете, подумалось Сюзанне, и ее кровь вскипела.

— Привет. — Мэтью лениво улыбнулся. — Я опять пришел слишком рано. Так уж получилось, — объяснил он, умолчав о том, что надеялся вновь увидеть ее в халате. Но на этот раз ему не повезло. — Сюзанна, такой красавицы, как вы, я еще не видывал.

— Вы про платье? — уточнила Сюзанна, порозовев.

— Как бы не так! Платье здесь почти ни при чем. Повернитесь-ка, я хочу осмотреть вас со всех сторон.

— Просто я слышала, что этот ресторан…

— «Шикарный», — подсказал Мэтью и засмеялся: — Именно поэтому я так и вырядился.

— Вы выглядите… очень даже недурно, — откликнулась она.

— Благодарю. — Мэтью взял со стула шелковое пальто и набросил его на плечи Сюзанны. Его руки скользнули по ее затылку, шее… Сдерживая дрожь, она взяла маленькую вечернюю сумочку. — Замерзли? Или просто стало не по себе? Моя бабушка в таких случаях говаривала: «Кто-то прошелся по твоей могиле». А ваша бабушка любит поговорки?

Сюзанна вспомнила свою бабушку, чопорную старуху из Новой Англии, которая вела свой род от пассажиров «Мэйфлауэра» и не уставала этим гордиться.

— Моя бабушка упала бы в обморок, услышав что-либо подобное! — рассмеялась она. — Она гордится тем, что наш род происходит от первых переселенцев.

— А моя родом с Сицилии. В Америку она приехала, когда ей было двенадцать, но догадаться об этом невозможно. — На лице Мэтью появилась мальчишеская улыбка. — Она часто шлепала меня, но я ее все равно любил. А еще она готовила бесподобную лазанью. В детстве я ужинал у бабушки каждое воскресенье, это был единственный выходной моего отца. Мы принаряжались и шли сначала в церковь, а потом к бабушке. Она жила в «Маленькой Италии», так назывался один из районов Сан-Франциско. — Мэтью открыл дверь и пропустил Сюзанну вперед. — Если бы друзья моего детства увидели меня в этом шутовском наряде, я стал бы посмешищем. —

Оба рассмеялись.

Сюзанна поразилась, что Мэтью родом из небогатой семьи иммигрантов. Значит, он не всю жизнь сидел на мешках с деньгами.

«Летящая карусель» полностью соответствовала рекламе.

— Здесь действительно шикарно, — заметила Сюзанна, потягивая шампанское из высокого бокала.

— Да, поначалу я ждал, что от нас потребуют родословную.

— Моя бабушка была бы этому рада, — усмехнулась Сюзанна.

— Кстати, я потрясен, — заметил Мэтью. — Впервые вижу потомка первых переселенцев.

— Это еще ничего не значит. Я выросла в большом обветшалом доме в Бостоне. В детстве я часто слышала рассказы о «дочерях американской революции» и исчезнувших отцах, а когда в доме гас свет, все делали вид, будто на станции авария, предпочитая не вспоминать о неоплаченных счетах. — Сюзанна выпрямилась на позолоченном элегантном стуле. Ей еще не доводилось рассказывать кому-нибудь о своем детстве, она испытывала мучительное чувство неловкости. — Пожалуй, больше я не стану докучать вам подробностями истории моей семьи.

— Мне вовсе не скучно. Напротив, интересно узнать, что у потомков пассажиров «Мэйфлауэра» и иммигрантов одни и те же проблемы.

— Далеко не у всех, — возразила Сюзанна, пока официант подавал ей креветки, а Мэтью — тушеную говядину. — Некоторые из них не стыдятся зарабатывать деньги своим трудом. Но к моей бабушке это не относится. Она избегала разговоров о деньгах. А отец во всем с ней соглашался. Он умел только продавать ценные бумаги и страховые полисы своим знакомым, которые, похоже, просто жалели его. После его смерти нам пришлось нелегко. Дом продали с молотка, мама стала продавщицей в шикарном магазине, куда часто заходили ее бывшие подруги…

Улыбка исчезла с лица Мэтью.

— У вас было нелегкое детство, — заметил он, заглядывая ей в глаза.

— Нет, что вы! Я знаю множество людей, которым жилось еще тяжелее. — Она запнулась, потому что Мэтью протянул руку и положил свою ладонь на ее. — Зато я усвоила важный урок: нужно постараться найти свое место в жизни. — Его ладонь была сильной, горячей, надежной. — Не смотрите на меня так, Мэтью. Я понимаю, глупо жаловаться на то, что мои родные притворялись богатыми. У нас всегда была еда на столе и крыша над головой, а так везет далеко не каждому. — Она подцепила вилкой креветку. — Так или иначе, все это в прошлом. Бабушка давно умерла, мама живет отдельно. У нее есть любимая работа и друзья…

Внезапно она застеснялась своей разговорчивости и от смущения выронила вилку. А когда она вновь решилась поднять голову, лицо Мэтью было сосредоточенным и невозмутимым.

— Пожалуй, обстановку в «Летящей карусели» следует оценить разбитым сердечком, — заметила она. — Мне неприятно бывать там, где меня тянет выбалтывать семейные тайны.

Мэтью кивнул, понимая, что она стремится сменить тему. Этот разговор вызвал у него какую-то неловкость, но не потому, что Сюзанна рассказывала о себе. Причина была в чем-то другом. Несколько секунд назад он размышлял, понравились бы друг другу его бабушка и Сюзанна. А еще — он внезапно начисто утратил давно усвоенную привычку казаться заинтересованным и вставлять уместные реплики в разговор, потому что ему хотелось обнять женщину, которая сидела напротив. Ужаснувшись, Мэтью медленно отложил вилку и нож.