Любовь бессмертная
Шрифт:
– Фу! Ты отвратителен! – Ирина расхохоталась. – Брось уже эту книжку.
Костя рассмеялся в ответ.
– Ну что ты! Я же только начал!
– Мне кажется, эта книга интересует тебя больше, чем я.
Костя откинул одеяло и демонстративно оглядел свою спутницу. На вид Ирине было чуть за двадцать. Стройная высокая блондинка с четвертым размером груди, которую он подцепил в клубе, сейчас голышом полулежала на его кровати, держа в руке бокал с мартини.
– Ну, как скажешь, – улыбнулся Костя и бросил на пол книгу в дорогом переплете, на котором золотыми буквами было выбито: «Михаил Константиновский. Любовь бессмертная».
– Неужели тебе не понравился
– Ты пишешь прекрасные романы, где все по-взрослому. Зачем лезть в эту фигню про первую любовь? Нас в школе заставляли читать, и я точно помню, что между ними ничего не было.
– А может, было, просто мой прапрадед об этом умолчал? Он же свою биографию описывал, изобразил себя скромником.
– Да какая теперь разница, о… – Ирина быстро задышала, двигаясь бедрами навстречу Костиным пальцам.
Его это не удивило. Костя хорошо знал, как доставить женщине удовольствие. Но слова Ирины злили.
– То есть фигню, – он усмехнулся, процитировав девушку, – что мой прапрадед написал, будут изучать в школе, а мои книги? Вечерком читать в постели?
Вместо нежных движения его пальцев стали более агрессивными. Костя уже не гладил свою спутницу, а пощипывал, причем довольно сильно.
– Ай, больно! – вскрикнула Ирина и попыталась отодвинуться.
«А мне, думаешь, нет?» – мелькнуло у него в голове, захотелось увидеть, как это красивое лицо перекосит от боли, если он засунет в нее весь кулак. Но стоило успокоиться.
– Извини, я думал, ты любишь пожестче, – вновь улыбнулся он, чуть ослабив нажим.
– Ну, от чего-нибудь в духе твоего последнего романа я не откажусь. Что там Эрик делал с Марией в финале? – кокетливо улыбнулась девушка.
Ее кукольное лицо вдруг показалось Косте безумно пустым. «Тупая шлюха, – подумал он. – Больше ничего тебе и не остается, как подставлять свой зад». Но он опять заставил себя улыбнуться:
– Ну что ж, давай покажу, откуда я черпаю вдохновение.
***
Костя проснулся и посмотрел на вторую половину кровати. Девушка лежала рядом, небрежно укрытая одеялом. Крашеные волосы разметались по подушке, будто старая мочалка. А из ее чуть приоткрытого рта доносился вполне ощутимый запах перегара. Вкупе с головной болью от выпитого это вызвало приступ тошноты. Хорошо, что девушка еще спала, разговаривать с ней было выше его сил. Они закончили развлекаться в четыре: отправлять домой на такси было как-то неприлично, поэтому придется терпеть ее присутствие с утра.
Рука дотянулась до мобильника: 10:55, больше, чем он думал. Плотные шторы хорошо прятали комнату от поднявшегося высоко над Москвой солнца. На экране мелькали уведомления. Восемь сообщений в ватсапе и все от матери. Читать не стал: ни малейшего настроения разговаривать с ней не было. Горело уведомление в рабочей почте, но и его стоило отложить на потом. Сегодня все же суббота, пусть выходной день и не повод для писателя не работать. Костя еще раз глянул на девушку, спящую на кровати. «Ирина» – уж что-что, а память у него была хорошая. Еще не хватало забыть, как ее зовут. Он должен быть нежен и ласков, чтобы она поделилась с подругами впечатлением, что Константин Константиновский не просто самый читаемый автор «чувственной прозы» в России, но и отличный любовник.
Костя тихо натянул джинсы и направился в ванную. Сделав пару шагов, он вдруг ударился ногой о что-то твердое и чуть не заорал от боли. Костя опустился на пол, зажимая рукой мизинец, на который пришелся основной удар, и тут же увидел причину своей боли. Вечную причину. На паркете раскрытой лежала все та же «Любовь бессмертная». Коллекционное издание, подарок матери на пятнадцатилетие. Ему безумно захотелось взять книгу и растоптать или разорвать в клочья. Все из-за нее! Из-за нее! Эта книга испортила его жизнь и продолжает портить до сих пор. Мелко, гадко. Сейчас он мог бы просыпаться не в пыльной Москве, а сидеть на веранде собственного дома во французской провинции. Пить кофе с круассанами, любоваться закатами и сочинять новую книгу. Но нет! Нет! Все из-за них. Из-за книги и из-за Элен, зачем-то подарившей ему жизнь тридцать четыре года назад! Ладно бы угробила только свое будущее, он-то здесь при чем?
Продолжая в мыслях ругаться с матерью и слегка прихрамывая, Костя добрался до ванной. Включив свет, он мельком взглянул на огромную ванну-джакузи, которую они с Ириной тоже не обошли вниманием. А затем повернулся к зеркалу. То, что Костя увидел в отражении, заставило поморщиться. Пора уже научиться вовремя останавливаться, а не вливать в себя рюмку за рюмкой в баре. Сейчас его лицо с правильными чертами казалось помятыми. Будто кто-то взял и пожевал вместо конфеты фантик. На длинном подбородке темнела щетина, а под большими темно-карими глазами красовались мешки. Густые черные волосы спутаны, а родинка на подбородке размером с десятикопеечную монету опять покрылась противными волосками. Удалить ее он не решался: такая же была на лице у прапрадеда – «печать таланта», как говорила Элен. Костя поморщился, представляя, что снова придется выдергивать волоски пинцетом, – брить слишком опасно. Ему уже не двадцать, нужно лучше следить за собой, если хочешь оставаться в форме. А Костя хотел. Он прекрасно знал, что читательницы любят не только его книги, но и его самого. Несколько сотен тысяч подписчиков, а точнее подписчиц, в Инстаграм хотят видеть вечно молодого сексуального мачо, так хорошо понимающего женскую душу.
Умывшись, Костя проскользнул на кухню, которая в его холостяцком логове была объединена с гостиной. Тошнота потихоньку отступала. Из спальни не доносилось ни звука. «Да сколько можно спать? – мелькнуло в голове. – Пора бы уж и подниматься».
Чтобы не терять время даром, он налил себе кофе и поставил на стол рядом с чашкой макбук. В папке на гугл-диске «Личное» открыл файл с названием «Мертвая любовь». Вместе с привычными черными буквами текста, написанного больше века назад Михаилом Константиновским, в документе пестрели ярко-красные вставки, которые делал сам Костя. Он еще раз перечитал отрывок, который цитировал вчера Ирине. Да, почти нигде не ошибся. Ах, если бы дед согласился! Но упрямый старик, умирающий сейчас во Франции, ни за что в жизни не передаст ему авторские права.
Неделю назад они ужасно поругались. Костя по телефону накричал на старика, тот тоже взорвался и бросил трубку, успев сказать на прощание, что завещает права своей младшей дочери, Костиной тетке, работавшей бухгалтером где-то в Тулузе. После ссоры состояние деда, долгое время боровшегося с онкологией, обострилось, и мать пару дней назад улетела к нему. Костя просил ее помочь уговорить деда, но Элен, как всегда, оказалась непреклонна. Сказала, чтобы Костя даже не рассчитывал. И если права на книгу перейдут по наследству к ней, он, ее единственный сын, никогда их не получит. Ибо она хорошо представляет, во что Костя может превратить гениальное произведение своего прапрадеда.