Любовь без права выбора
Шрифт:
После чего укоризненно зацокал языком и негодующе уставился на Дирка.
– А я что? – простодушно удивился тот. – Проснулся – Хеды рядом нет. Вот и побежал ее искать. Мало ли. Вдруг эта злобная ведьма Найра и сюда пробралась!
Губы Абальда как-то странно дрогнули, и я замерла – неужели сболтнет о том, что я всю ночь, можно сказать, провела в его объятиях? Но почти сразу целитель едва заметно подмигнул мне.
– Не беспокойся, никакая ведьма, тем более злобная, сюда не проберется, – уверенно проговорил он.
В небольшом тесном помещении
Я вздрогнула от неожиданности. Посмотрела на Абальда, но тот, бледный от волнения, с таким ужасом уставился на входную дверь, невидимую с моего места, словно к нему в дом ломилось целое полчище чудовищ.
– Наверное, это Гарольд, – проговорила я и тут же осеклась, осознав, что в таком случае испуг целителя понятен, а моя шутка про чудовищ вполне может оказаться грустной и очень жестокой правдой.
Однако Абальд, к моему удивлению, медленно покачал головой, не отрывая взгляда от двери.
– Нет, – коротко кинул он. – Не Гарольд. Тот никогда бы не воспользовался входными чарами. Некогда мы условились, что он, приходя сюда, будет стучать определенным образом. – Добавил после краткой паузы: – И такие же указания получила Чада. Один-единственный раз она посмела воспользоваться чарами. И тогда я просто не впустил ее в дом, хотя почти сразу она забарабанила нужным образом.
– Но тогда кто это?
Мой вопрос словно повис в воздухе. Напряжение сгустилось настолько, что давило на грудь, мешая глубоко вздохнуть. А скорее всего я просто слишком сильно нервничала. Если к Абальду пришел не Гарольд, желая потребовать свое, то кто?
– Откройте, вир Абальд! – вдруг прозвучал голос. Говорящий воспользовался магией, поскольку его слова раздавались громко и сразу со всех сторон, словно тот стоял совсем рядом с нами, а не находился за надежной дверью, к тому же укрепленной множеством охранных чар.
А вот теперь я испугалась по-настоящему. Потому что поняла, кто стоит у порога.
– Немедленно откройте! – продолжил виер Кеймон Регас, тот самый следователь, который полгода назад уничтожил мою спокойную жизнь и обрек нас с братом на голодное прозябание. Холодно пригрозил: – Иначе я все равно войду. Только вам придется чинить полдома. Это наверняка займет не один день. Непозволительная роскошь для вас, учитывая, какой вы отъявленный трус и как боитесь ночи!
Абальд побледнел от волнения, но глаза его вдруг гневно полыхнули. Он воинственно сжал кулаки, явно желая сказать или сделать что-то необдуманное.
– Абальд, – предупреждающе протянула я, прекрасно понимая, что ничем хорошим не закончится эта попытка противостоять следователю, который в Хельоне имел слишком много власти. – Не стоит.
Абальд глянул на меня, играя желваками. Но почти сразу как-то понурился и покорно кивнул, после чего отправился открывать.
Наверное, стоило остаться на кухне. Спрятаться, чтобы виер Кеймон не увидел меня и Дирка. Но интуиция подсказывала мне, что именно из-за нас он и явился сюда. И, сдается, вряд ли следователь, из-за которого погибли мои родители, откажет себе в удовольствии уличить меня в подслушивании. Поэтому будет лучше, если я и Дирк встретим его в гостиной. Разве это запрещено – находиться в гостях у другого человека?
– Пойдем, – негромко сказала я брату, который игрался с огненным заклинанием плиты. Вряд ли Дирк понимал, что происходит, но наверняка почувствовал нервное напряжение, разлитое в душном воздухе кухни.
Дирк послушно отправился вслед за мной. В гостиной он первым же делом с ногами залез в одно из кресел и с любопытством принялся глазеть в прихожую, где Абальд набирался мужества, чтобы открыть.
Я предпочла стоять.
Абальд тем временем трусил. Он то подносил руку к засову, то вновь отдергивал. Около его ног вилась Тиана, которая приглушенно рычала и то и дело кидала на меня полные злобы взгляды.
– Открывайте уже! – Видимо, виер Кеймон окончательно потерял терпение. – Немедленно, сейчас же!
Нет, он не закричал, но его приказ словно хлестнул меня наотмашь. Как такое возможно? Такое чувство, будто он способен голосом освежевать человека!
А Кеймон тем временем уже продолжал чуть спокойнее. Теперь в его тоне прорезались увещевательные нотки.
– Не испытывайте мое терпение, вир, оно отнюдь не безгранично и уже подходит к концу, – сказал он с намеком на иронию. Тут же посерьезнел: – Поверьте, я смогу войти, пусть даже при этом мне придется перешагнуть через ваше тело. Не стоит злить меня. Право слово, не стоит. В моей власти сотворить с вами множество таких вещей, что убийство родителей покажется вам милой забавной шуткой.
Последняя фраза была поистине чудовищна от равнодушной жестокости, прозвучавшей в ней. Абальд со свистом втянул в себя воздух через плотно сомкнутые зубы. И одним плавным, быстрым движением отодвинул засов.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил его Кеймон и вошел, не дожидаясь приглашения.
Наверное, если бы Абальд не успел отпрянуть, то следователь снес бы его с дороги. Кеймон быстрым шагом пересек прихожую и ворвался в гостиную. Окинул комнату быстрым взглядом, затем уставился мне прямо в лицо.
За те полгода, которые я не видела виера Кеймона Регаса, он почти не изменился. Впрочем, о чем это я? А как он мог измениться? Вторая голова, что ли, вырасти или еще что новое во внешности появиться?
Так или иначе, но следователь оставался по-прежнему худощавым мужчиной неопределенных средних лет с мягкими светлыми волосами. Вот только его глаза выцвели чуть сильнее, а взгляд стал тяжелее. И именно сейчас я поняла, почему отец считал, будто от следователя воняет чем-то очень и очень нехорошим. В переносном значении, конечно, потому что на самом деле от виера пахло очень дорогим и изысканным парфюмом. Но на миг мне почудилось, что передо мной стоит не живой человек, а настоящий мертвец, лишенный даже подобия каких-либо эмоций.