Любовь без страховки
Шрифт:
Но теперь ничего не вернешь назад. И чтобы я ни делал, света в конце тоннеля я не видел. Становилось только хуже. И в один момент я понял, что ненавижу. Ненавижу себя и всех окружающих. Ненавижу, потому что не мог принять настоящее. Я даже Машу возненавидел. Думал раньше, что больше некуда. Но чтобы найти выход, я выбрал самый легкий путь. Обвинил еще одного ребенка в своих несчастиях. Мне казалось, что если бы не встреча с ней, то моя жизнь сложилась совершенно по-другому. Вся моя черная душа была пропитана болью потери настолько, что я не помнил ни
Все это было неправильно и попахивало помешательством. Но я старался держать себя в руках. В присутствии друзей был немного просто угрюмым и немногословным, а наедине с собой готов был на стену лез от безысходности. Искал выход, но понимал, что это конец.
Инна не появлялась в нашей квартире. Не звонила и не писала. От ее родителей знал, что она осталась в Германии, но ко не приезжала. Наверное, боялась. А зря. Мне было все равно. Я точно знал, что бы я ей ни сказал, и чтобы с ней ни сделал, я все равно уже не смог бы ничего изменить. И, словно, почувствовав мое безразличие, в конце августа, она написала, что приедет за вещами. Мне было все равно. По сути я даже не замечал, что в моей квартире до сих пор находятся е вещи.
Она молча прошла с гордо поднятой головой, хотя я видел, как она трясется от страха. Бледная, худая, изможденная. Я даже в тот момент подумал, что все человеческое ей не чуждо и она тоже переживает из-за смерти своей дочери, которую даже в руках не держала. Но промолчал. А вот она не выдержала:
— Даже ничего мне не скажешь?
Я просто пожал плечами.
— Даже по стенке не размажешь?
Я отвернулся и посмотрел в окно. Хотел, чтобы она ушла.
— Странный ты, Торопов! Я думала, ты меня убьешь, когда придут результаты анализов.
Я не понимал, о чем она говорит, поэтому резко повернулся и уставился на свою жену немигающим взглядом:
— Каких анализов?
Инна вопросительно приподняла бровь:
— В смысле каких? Ты ничего не сдавал?
— Ты о чем сейчас?
Инна неверяще смотрела на меня несколько минут, а потом рассмеялась. Противно и как-то обреченно:
— Ты серьезно? Ты не сдавал никаких анализов?
— Да, блядь! О чем ты сейчас говоришь?
Я злился.
— На отцовство, конечно!
— Зачем они мне? — хотя в глубине души уже знал ответ.
Но к такому удар я был не готов. Не хотел знать ничего.
Но, да. Инна меня не побоялась тогда.
— Чтобы убедиться в своем отцовстве.
Если честно, я вообще об этом не думал. Увидев свою дочь и взяв ее впервые на руки, а потом услышав диагноз, просто не мог думать ни о чем. Это была так не важно. А сейчас тем более.
— Это не твой ребенок, Торопов! — вынесла мне очередной приговор моя жена и завыла.
Она осела на диван и закрыв лицо руками разразилась рыданиями. А я смотрел на нее и не понимал, о чем она говорит. Наверное, в другое время, я бы убил ее, задушил, но сейчас она просто была мне противна.
— Зачем? — прохрипел я.
— Зачем? — Инна глухо всхлипнула, — не знаю! Я люблю тебя! И просто воспользовалась предоставленным шансом!
— Шансом?!
— А по-другому ты бы женился на мне? Ни хрена не женился! Никогда! Ты свою Машу не мог забыть! Страдал тут по ней! Она на тебя хрен забила, а ты тут сопли распускал!
— Не вмешивай сюда Машу!
Я не хотел, чтобы Инна говорила о ней. И никто другой. Только я один мог ненавидеть ее и в чем-либо винить. Но это сейчас никак не касалась нашего разговора.
А еще от признания Инны я не почувствовал ничего. Думал впаду в ярость, и кинусь на нее. Ждал, когда меня накроет. Но нет. Мне было все равно. Мысль о том, что не я отец Ангелины, меня вообще никак не задела. А вот непонимание того, что Инна, получив меня в качестве мужа и отца чужого ребенка, заставляло смотреть в недоумении.
— Я же тебе по собственной воле сделал предложение. Я же принял тебя с ребенком! Я же хотел, чтобы ты была счастлива! Может и не любил тебя, так как ты меня! Но я собирался остаться с тобой и ребенком! С вами! Я твой муж, как ты и мечтала, блядь! Чего тебе не хватало?
Инна скривила губы, пытаясь бороться с рыданиями.
— А ты думаешь легко жить с мужиком, который тебя не любит?
— Вот не надо сейчас об этом! Не надо перекладывать на меня вину за свою любовь! Я никогда тебе ничего не обещал! Никогда! ТЫ знала, как я к тебе отношусь! Никогда не давал повода думать иначе! Поэтому не надо сейчас говорить, что это из-за меня ты начала принимать наркотики! Я был с тобой рядом! Я относился к тебе так, как ни к кому не относился!
Инна снова завыла.
— Я испугалась, — причитала она, глядя в одну точку, — ты бы убил меня, узнав, что это не твой ребенок! Ты бы ушел от меня! А этого пережить я не могла. Когда поняла, что ты все равно узнаешь правду, поняла, что не хочу так! Не хочу этого ребенка!
— Чтооооо?
У Инны начинается истерика, а я смотрю и не хочу снова не верю. Это сука не хотела ребенка! Своего ребенка! Да я бы сейчас все отдал, чтобы хотя бы раз подержать ее на руках! А она не хотела!
Я не вправе ее осуждать. Это был ее выбор. От которого я горел в аду. Но понять никогда не смогу.
— Уходи… — я не хочу ее видеть.
Хотел, чтобы она ушла. Но знал, что просто так все не закончится. Ее истерика только началась, и грозила достичь невероятных размеров. Еще один круг в моей преисподней.
Но Инна молча встала, вытерла слезы, и захватив чемодан, покинула мою квартиру.
Кааак? Как она легко могла отказаться от своего ребенка? И будучи в уме добить его?
Я сидел и смотрел на дверь, где только что скрылась ее тощая фигура. Жалел ли я? Нет. Хотел ли ее вернуть? Нет. Понять? Нет. Чувствовал свою вину.? Нет. Только перед Ангелиной. Те минуты, которые я пережил рядом с моей малышкой ничего не изменят. Меня не волновало, что я не являлся ее отцом. Нисколько. Я ждал ее, хотел и любил. Несмотря ни на что. И мог уберечь ее. Мог, но не сделал.