Любовь через запятую
Шрифт:
– Кто такой смелый бл*ть? – раздалось за дверью, и она, наконец, распахнулась. Мужик неопределенного возраста, подпитый, с сигаретой во рту при виде меня сразу подобрался. – Те че надо?
– Ленка дома?
– Какая?
– Смирнова.
Мужик, перекинув сигарету на другой край рта, отступил в сторону, пропуская меня в захламленный коридор.
– Третья комната, – бросил, скрываясь за соседней дверью.
Я не сразу ее узнал. Мало что осталось от той симпатичной женщины, которой она когда-то была. Сейчас передо мной сидела пропитая насквозь алкашка неопределенного возраста с опухшим
– Какие люди пожаловали! Сам барин явился! А где псы твои дворовые? Хвосты поджали? – ее хриплый смешок вызвал отвращение. – Будешь? – произнесла, потянувшись за бутылкой водки и плеснув себе в чашку, выпила залпом.
– Нет, спасибо. Выйдем. Поговорим.
– Тут базарь.
– Я сказал, выйдем.
– Он сказал! Надо же! – заголосила Ленка, отчего ее собутыльник заворочался.
– Не вынуждай меня применять силу, – процедил сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не схватить ее за шкирку как паршивую кошку и не вышвырнуть в коридор.
– Да, надо же… – снова начала Смирнова, но у меня уже заканчивалась терпение.
– Встала и вышла,– зло обрубил, не давая ей договорить.
– Да, ладно, ладно. Не быкуй, – она встала, вскинув руки в примирительном жесте.
Находиться в этом клоповнике даже лишние десять минут было невозможно, поэтому, подталкивая Ленку к выходу, спустился к машине.
– Садись.
– А карета-то понтовая, – и снова этот хриплый смешок, омерзительный. Тратить лишние слова на нее не хотелось, как и заводить с ней какие-то разговоры не касаемые напрямую того вопроса, с которым я сюда был вынужден приехать.
– Мне нужно, чтобы ты подписала документы…
– Хрен тебе, – перебила на половине фразы, чем взбесила еще больше. Нервно повел головой, сдерживаясь изо всех сил.
– Дослушай до конца, бл*ть. Ты за пять лет не вспомнила о существовании дочери, не надо тут изображать из себя мать-героиню. Назови сумму, сколько ты хочешь денег и поставь подпись на отказ от родительских прав. Сделай хоть что-то для своей дочери хорошего, не усложняй ей жизнь.
– Что вот так просто любую сумму забашляешь? – наверное, я все-таки идеалист, ибо все еще надеялся, что она сейчас спросит про Варвару, а не про бабки. Но чуда не произошло.
– Любую, – ответил, не поворачиваясь в ее сторону и приоткрыв окно, подкурил сигарету, чтобы хоть немного перебить запах, что от нее исходил.
– А если я пятьсот тысяч попрошу?
– Получишь пятьсот.
– Сначала бабки потом подпись, – нажал на кнопку, заблокировав двери машины, и потянулся к папке с доками. Протянув ей документы и ручку, достал из бардачка заготовленную пачку денег. Честно думал, что попросит больше. Но она оценила нашу дочь в пятьсот тысяч, в пятьсот. Даже не в миллион.
– Подписывай, вот деньги, – бросил пачку на панель.
– Настоящие, что ли? – в голосе и страх и восторг.
– Проверь.
Она дрожащими руками вытащила из пачки купюру и посмотрела на свет.
– Смотри, если обманешь…
– Подписывай, – произнес с нажимом.
Пока она все заполняла, я выкурил уже вторую, стараясь
– За подгон спасибо.
– Свободна.
Дождавшись пока она выйдет, тронул машину с места снова закурив, вроде радоваться надо, но на душе было тошно. Бросил взгляд на панель, на часах уже было больше пяти, надо еще по пробкам успеть добраться до детского сада, а то Варя обижается, когда я ее забираю последней.
Глава 13
Меня разбудил телефонный звонок, оторвав голову от подушки, впервые ощутила, как у меня болит все тело. На экране телефона мигал номер Уварова. Отвечать не хотелось. Он снова будет меня куда-нибудь звать, ресторан, кино, выставки, а я сегодня ни петь, ни рисовать. Переключив телефон в режим полетов, снова уронила голову на подушку и сама не заметила, как снова заснула.
Когда я в следующий раз открыла глаза, на часах уже был полдень. Морщась от боли в плече и колене, отскребла себя от постели и поковыляла в душ. В последний раз я слетала с мотоцикла, когда мне было лет пятнадцать, я уже и забыла, насколько это больно и неприятно. Теплые струи воды скользили по коже, прогоняя сон, голова начинала работать и так некстати подкидывать мне воспоминания о вчерашнем дне. Хреновом дне во всех отношениях. Выбравшись из душа, завернулась в халат, кадры вчерашнего дня проносись в памяти и это не были кадры падения или флирта с Уваровым, это был Франц, его руки, губы, тепло и аромат его кожи, и … Черт! Хватит. Надо идти варить кофе и перезвонить Илье. Не стоит витать в облаках, с них очень больно падать, я уже через это проходила, и мгновения полета совершенно не стоят сломанных крыльев.
Стоило только выключить режим полетов на телефоне, как тут же посыпались уведомления о пропущенных звонках и сообщения с просьбой перезвонить, Егор, Гришина, Уваров. Я прямо сегодня нарасхват. Набрала брату и, включив громкую связь, принялась колдовать над кофе, единственный волшебный эликсир, способный воскресить во мне бодрость жизни.
– Привет, систр! До тебя, как до президента не дозвонишься, – раздался басистый голос Егора, уже после второго гудка.
– Спала как убитая. Телефон вырубила. Что-то серьезное?
– Информацию по твоему благоверному, который оказался, не настолько уж верен, нарыл, спишу поделиться.
– Вещай, – произнесла, переключая кофемашину в режим варки.
– Греет косточки твой Алекс под Турецким солнышком, да не один, а с какой-то прошмандэ.
– Ну, счастья и любви я ему не пожелаю, жирно будет. Номер телефона его узнал новый?
– Конечно, уже скинул, сообщения посмотри.
– Спасибо большое.
– Там парни под него еще роют, говорят интересный тип твой Алекс, наши доблестные стражи порядка могут очень сильно им заинтересоваться в ближайшее время.