Любовь цвета боли 2
Шрифт:
— Что? — шепчу, широко распахнув глаза, пытаюсь переварить услышанное.
Мертв, бывший муж, документы, сейф.
«Он избил Витю…»
«У него на лице живого места нет…»
Какое-то липкое, вязкое чувство безысходности окутывает сознание, когда пока еще не точная картинка складывается в голове. Меня начинает мутить и потряхивать. Я во все глаза смотрю на сосредоточенное лицо Руслана, а сама, будто прозрев, срываюсь в пропасть и мучительно долго лечу, больно ударяясь об острые выступы.
Он же не мог… Не мог…
— При чем здесь Витя? — шепчу
— Прекрати, Оля. Остановись! Слышишь меня? — неожиданно психует Руслан. — Продолжая лгать, ты делаешь хуже только себе. Я предлагаю реальную помощь. Назови мне имя, и я клянусь тебе, мы всё уладим.
— Я слышу об этих обвинениях впервые! Я ничего и никогда не замышляла против Макара! Как вам обоим вообще в голову пришло подозревать меня в таком? — срываюсь на крик, полный горького отчаяния. — Макар поверил. Да? — тут же хрипло шепчу, мысленно воя от страшной догадки.
Господи, неужели мы вернулись туда, откуда всё началось? После всего, что пережили, Макар так легко отрекся от нас? Заклеймил меня лгуньей, осудил и теперь изощренно наказывает?
— Оль, послушай. Макар сейчас мало, чем похож на себя прежнего. Он потерял человеческое обличье. Понимаешь? Я его в таком состоянии никогда не видел, а самое страшное, не знаю, чего от него ожидать, — где-то на задворках сознания белым шумом звучит голос Руслана.
Меня душат непролитые слезы. Я будто физически ощущаю, как в груди надсадно скрипит с трудом склеенное сердце и, все-таки не выдержав под мощным потоком разочарования и горькой обиды, дает трещину. Так плохо мне, наверное, никогда не было.
Руслан продолжает что-то говорить, но я не понимаю ни слова. Хочу уйти отсюда. Убраться как можно скорее на воздух. Кажется, что меня попросту раздавило, и я не могу собрать себя в единое целое.
Сейчас я их всех ненавижу. За то, что заставляют меня вновь проживать этот ад. Где я без вины виноватая.
Толкаю Руслана в плечо и несусь по ступенькам на выход. Вылетаю из офиса и какое-то время бегу, куда глаза глядят. Когда боль в боку становится нестерпимой, останавливаюсь и наконец, даю возможность вырваться агонии, съедающей душу.
Плачу долго. Навзрыд. Плачу потому, что безумно люблю, несмотря ни на что. А потом горько реву от того, что моя любовь оказалась не особо-то и нужной, раз ею с такой легкостью размениваются.
Он ведь даже не поговорил со мной. Не дал и шанса попробовать оправдаться. Равнодушно втоптал наше будущее в самую грязь. Измарал всё светлое и чистое между нами своим патологическим недоверием и непомерной гордостью.
Долго брожу по аллеям парка, незнакомым улочкам, дворам…
Немного успокоившись, всё еще судорожно всхлипывая, нащупываю в кармане пальто телефон. То и дело, утирая озябшими пальцами слезы, заволакивающие взгляд, ищу нужный номер. Долгие гудки. Уже отчаявшись, собираюсь отключаться, но вдруг слышу резкое:
??????????????????????????— Слушаю.
— Олег, это Оля. Нам нужно поговорить.
Глава 12
Ольга
Что
То и дело сбиваясь с шага, иду по лабиринтам узких коридоров вслед за Олегом.
— У вас будет полчаса, не больше, — инструктирует он меня, пропуская вперед сквозь очередную решетчатую дверь.
Молча киваю, стараясь смотреть только себе под ноги. Не в силах больше выносить презрение и едва прикрытую злобу, которые я вижу в глазах мужа подруги. Одного раза с головой хватило, мне даже в какой-то момент самой себя удавить захотелось.
— Камеры отключат во время твоего визита, — уточняет, нужно полагать, бывший друг. — Постой здесь. Я тебя позову, как Витю приведут. — И скрывается за дверью.
Поддаваясь внутреннему мандражу, прислоняюсь к стене, покрытой слоями старой краски, и закрываю глаза, вслушиваясь в окружающие меня звуки. Приглушенное эхо чьих-то шагов, лязганье железных решеток. Я пробыла здесь не больше пятнадцати минут, а уже нестерпимо хочется убраться подальше. Сплошное уныние, апатия и обреченность.
Я не готова. Ни к этой встрече, ни к тому, какой исход будет в нашей истории. Каково сейчас Виктору, если это действительно дело рук Макара, боюсь даже думать. Мне упрямо не хочется верить, что мой любимый на такое способен. Вот так подло, бездушно ломать чужие судьбы.
От неожиданности вздрагиваю, когда дверь распахивается и Олег кивком головы приглашает меня войти. Немного медлю, ноги дрожат. Хочется трусливо сбежать. Ничего не знать. Уснуть, проснуться, и чтобы всё, как прежде. Только сейчас понимаю, что боюсь. Боюсь того, что могу услышать правду, и того, что потом с этой правдой делать.
Олег пристально смотрит всё это время на меня.
— Передумала?
— Н-н-нет, — делая над собой усилие, отлепляюсь от стены.
Шаг, еще один и еще.
К горлу подступает тошнота, а желудок сводит судорогой. В мужчине, сидящем на стуле, за столом — единственной мебелью в маленькой душной комнате, едва ли можно узнать Витю.
— Слегка помято выгляжу, — делает попытку пошутить он. — Пустяки, до свадьбы заживет.
Один глаз полностью заплыл, опухшее лицо сплошь покрыто синими и фиолетовыми уродливыми пятнами, правое ухо заклеено пластырем.
Порывисто поднимается со стула и отходит к узкому окну, замерев спиной ко мне. А я молча давлюсь слезами, не в силах и шевельнуться.
— Не плачь, пожалуйста, — роняет сдавленно, не оборачиваясь. — Не надо, Оль.
А я не могу ничего с собой поделать. Приглушенные всхлипы непроизвольно рвутся из груди, меня сотрясает крупная дрожь.
— Это… правда? То… что сказала Надя? — нарушаю затянувшееся молчание.
— То, что меня избил твой Макар? — как-то буднично уточняет Виктор, опираясь спиной о стену и складывая руки на груди. — Большую часть времени это делал Руслан, так, кажется, зовут его друга? Всё пытался узнать, какие документы ты должна была мне передать. Куда ты вляпалась, Оль?