Любовь длиною в жизнь
Шрифт:
Дорогой мой читатель, на этом месте я должен прервать свой рассказ и перенести вас мысленно лет на тридцать пять – сорок назад в нашу большую Советскую страну, где люди были добрее, счастливее, романтичнее. Представьте себе небольшой, но бурно развивающийся город недалеко от Минска. Своему развитию город был обязан заводу БелАЗ, который выпускал большие – очень большие – самосвалы для работы в карьерах по добыче угля, железной руды, алмазов, других полезных ископаемых. В те годы в стране бурно развивалась добывающая отрасль, для неё требовалось всё больше карьерной техники, и завод расширялся, увеличивая выпуск самосвалов. Завод нуждался в квалифицированных кадрах, и туда направлялись
Одним из таких специалистов, прибывших на БелАЗ по направлению, оказался и наш герой Саид Алиев. Он приехал на завод уже будучи женатым, стал работать конструктором-испытателем, благодаря своему восточному общительному характеру легко прижился в коллективе, и ему поручили возглавить комсомольский оперативный отряд. В свободное от работы время Саид писал статейки в заводскую местную газету, очень скоро получил квартиру от завода и мог считать себя вполне счастливым, если бы не одна проблема… Вполне приличная на первый взгляд семья. Нет пьянок, нет гулянок, двое детей, Саид после работы бежал домой к сыновьям, занимался с ними моделированием, гулял с ними. Но семейное тепло всё больше остывало, напоминая осеннюю изморозь. Мелкие придирки, частые скандалы омрачали настроение, портили отношения, меняли характер. Что делает мужчина в такой ситуации? Да, мой друг, чтобы избежать конфликтов, старается меньше появляться дома. И для Саида командировки стали желанной отдушиной. Он с удовольствием всё чаще ездил в командировки, удирая от скандалов жены.
Испытывал новые машины в полевых условиях. Но на этот раз испытаний не предвиделось. Об этом чуть подробнее.
Саида Алиева, простого конструктора, вызвал к себе сам заместитель директора завода Василий Павлович Кулаков. Василий Павлович был человеком не очень образованным и особым умом не отличался, но обладал твёрдым характером и за много лет работы на производстве прошёл путь от простого рабочего до заместителя директора по общим вопросам и назубок знал всех поставщиков завода.
– Вызывали, Василий Павлович? – спросил Саид, осторожно заглянув в дверь.
– Проходи. Садись, – необычно вежливо предложил зам и добавил, не отрываясь от телефона: – Тебе в командировку надо ехать.
– В командировку? Неожиданно. Недавно только вернулся. Испытания? Куда?
– В Тюмень. Аккумуляторный завод. Надо выбить у них вагон аккумуляторов.
– Василий Павлович, я не понял. Я конструктор. Испытатель. Какие аккумуляторы? Есть отдел снабжения для этого.
– Да ни хрена не работает отдел, так и сяк их мать! – разразился вдруг зам. – Три раза ездили уже. Телеграммы без конца шлём, и никакого толку. Видишь, что творится? Весь завод завален машинами, а отгрузить не можем. Стоим без аккумуляторов. Из хозяйств звонят, требуют, а мы срываем поставки… Алло! Алло! – Кулаков бросил трубку со словами «мать их перемать!» и, понизив голос, продолжил: – Ты человек восточный. Вы умеете как-то там… Надо ехать. Попробуй. Если получится, выпишу премию. Хорошую.
– Теперь понял. Надо – значит надо.
Саиду уже хотелось быстрее покинуть кабинет зама, пока он ещё относительно спокоен.
– Я сегодня же подпишу приказ, завтра получай командировочные и бегом на вокзал. Без аккумуляторов не возвращайся! Премию не получишь!
– Понял я, Василий Павлович. Понял. Попробую.
Саида Алиева дома не поняли. Впрочем, его всё чаще не понимала жена, и всё что угодно могло для неё служить поводом для конфликта. Саид знал, что его предательский поступок – отъезд в командировку – энтузиазма со стороны жены не встретит, и спокойно стал собирать дорожную сумку.
– Тебе лишь бы уехать! А я мучайся с двумя детьми.
– Надо ехать.
– Небось, сам напросился. Чтобы меня позлить.
– Не напросился. Премию обещают. Камалу гитару хочу купить. А злость – это твоё постоянное состояние. Я тут ни при чём. Почти ни при чём.
– Какое отношение ты имеешь к снабжению? Ты же конструктор!
– Я имею отношение к заводу. Надо – значит надо.
– Ну и поезжай! Можешь вообще не возвращаться! Надоели мне твои командировки!
– А мне надоели твои бесплатные концерты! Каждый день! По любому поводу! Хоть отдохну…
Вопреки ожиданиям, быстро собраться и выехать ещё засветло Саиду не удалось: дети уже были дома, они стали зрителями концерта, устроенного матерью, смотрели на папу с укором, и он остался дома в надежде успокоить их. Вечер прошёл в дурном настроении. И ночью Саиду не спалось. Даже два подхода к холодильнику за ста граммами не помогли, и уснул он только под утро.
Вручив мальчишек очаровательной воспитательнице в детском саду, Саид уже спокойно собрался и поехал прямым ходом в редакцию газеты, с которой он недавно начал дружить, печатая там свои небольшие заметки, статьи о производственных делах на заводе. Лёня Ёлкин, редактор «Молодёжки», поддержал намерение Саида написать о поездке и даже согласился выдать ему командировочное удостоверение для пущего представительства: всё-таки помощь делу.
Билет до Тюмени через аэропорт Домодедово он купил быстро, выстояв в очереди всего два часа: командировка – дело святое! В аэропорту на окраине Минска он был уже к обеду, но вылетел только утром следующего дня.
Домодедово. Саид мог бы рассказать об этом небесном причале и его стальных птицах множество интригующих, душераздирающих историй. За два с лишним года полётов чуть ли не каждый месяц по многочисленным хозяйствам, где работают и куда теперь идут новые машины, Саиду довелось исколесить или, вернее сказать, излетать практически весь Советский Союз вдоль и поперёк, и приключений, историй, участником которых вольно или невольно становился Саид, хватило бы на целую жизнь десяти обычным людям. Об одной такой истории, читатель, я и намерен вам поведать, но только чуть позже, наберитесь поэтому терпения, и пойдём дальше.
После двух суток утомительного ожидания Саид наконец вылетел.
Тюмень встретила пассажиров воздушного лайнера холодным мартовским мерзопакостным днём. Вьюга поднимала, истово кружила мокрый снег и пихала в шею пассажиров, покидающих салон, будто была против приезда гостей в город.
Саид знал скверный характер погоды в Сибири и был соответственно одет: овчинный тулуп, который выдавали на заводе командированным, надёжно укрывал и грел его. Сойдя с автобуса уже в городе, он нырнул в магазин и купил шампанское и торт: на носу был женский праздник, и явиться с пустыми руками в отдел сбыта, где обычно (как практически и во всём Союзе) работали одни женщины, считалось дурным тоном и подчёркнутым пренебрежением к женскому персоналу, где бы прекрасные дамы ни работали. Труднее всего было достать цветы: зима, и не все города Союза имели свои цветочные теплицы. Потеряв полдня в поисках цветов, Саид всё же добрался до аккумуляторного завода и ворвался в отдел сбыта.
– Здравствуйте, красавицы! Наконец-то долетел до вас на воздушном шарике! Летел, бежал, спотыкался, вставал и опять бежал. Так хотелось быть первым! Надеюсь, я буду первым, кто поздравит вас с Восьмым марта? Эти цветы вам. Шампанское в честь праздника. И торт к чаю, – сказал Саид, выложив презенты на свободный стол, и сел, увидев рядом свободный стул. – Надеюсь, угостите чаем и меня?
Красивая и довольно хорошо упакованная особа, сидевшая за большим столом в углу, оторвалась от бумаг и, не имея ни малейшего желания скрыть своё удивление, всё же довольно ласково спросила: