Любовь Химеры
Шрифт:
— Без ущерба для производительности мы можем не отдыхать неделю, но, чтобы не было перегруза, лучше спать. Часа в сутки вполне достаточно.
— Ну, тогда ложись. — Олег удобнее устроился и притянул Дору к себе, уложив её голову на своё плечо и поцеловав в макушку. И вдруг капитан почувствовал, что ему на грудь падают слезы.
— Ты первый мужчина, если не считать отца, который пожалел меня и приласкал. Прошептала она. — Алекс меня боялся пуще, чем чёрт ладана и ввёл бы мне смертельную дозу содового раствора при первой же возможности,
— Я его понимаю, — хмыкнул Аверин.
— Но ты меня не боишься!
— Как я могу бояться малышки, коей едва не стал крёстным отцом. Именно ко мне ты сделала свои первые шаги, когда тебе было девять месяцев. Может, это был знак, а? Как думаешь?
— Может и так. — Олег почувствовал, как Дора улыбается, и сам заулыбался, как ребёнок. — Спите, Ольга Андреевна, завтра вас ждёт новая жизнь.
Часть 5
Плач ребенка был отчаянным и горестным, малыш закатывался и захлебывался криком. Я со всех ног бросилась в детскую. Подбежав к колыбели, увидела на груди своего малыша здоровенного паука-тарантула; он был огромный, мохнатый, на высоких ногах и быстро подбирался к горлу ребенка. И хоть я сама испытывала омерзение, но схватила паука и попыталась бросить на пол, а он мгновенно ухватился своими лапами за руку и укусил меня за запястье. Очень больно укусил. Рану сразу зажгло. Но я скинула-таки паука и поджарила энергетическим разрядом в виде молнии. Тошнотворно завоняло паленой шерстью. Хотя осталась только небольшая горстка пепла да испорченный паркет. Прожженная дыра размером с паука.
Вдруг раздался громкий удар, это окно распахнуло порывом ветра. Пусть как раз и проветрит. Но только тут я обратила внимание, что слишком темно. Хотя еще полдень и у малыша как раз дневной сон.
Выглянув в окно, увидела, что небо потемнело от множества треугольных кораблей в небе, это они заслонили солнце, и они пришли отнюдь не с миром. Это захват. Это конец, это смерть.
Я хватаю орущего сына из колыбели и бегу прочь из дома, ибо знаю, сейчас они начнут взрывать дома для устрашения, для демонстрации силы.
Но куда же бежать? Куда? Они везде, они повсюду!
Я бегу по коридору к выходу и вскрикиваю от испуга, ибо прямо передо мной появляется мужчина, словно вырастает из-под земли.
Красивый, молодой, лет тридцать пять-сорок, не больше, у него черные, как крыло ворона, волосы чуть ниже плеч, слегка вьющиеся, красивые ясные серые глаза с холодным заинтересованным взором, тонкие губы и заостренный нос. Черты лица довольно резкие. Он определенно красив. Завораживающе красив. А эти его глаза бездонные, словно холодное арктическое море.
Мужчина чуть улыбается мне.
— Не бойся, я вам помогу, идем со мной, — ласково говорит он, обнимая меня за плечи.
— Некуда идти, они повсюду, — всхлипываю я, прижимая к себе сыночка.
— Миры многомерны и многослойны, необязательно менять планеты, чтобы убежать. Достаточно уметь раздвигать и раскрывать пространство. Я умею.
Мужчина взмахнул руками, как дирижер на высокой ноте, и позади него заклубился большой сгусток северного сияния — красивого такого, многоцветного, яркого.
— Идем, — мужчина отступил, пропуская нас. А я замерла в нерешительности.
Страшно все-таки: и здесь оставаться нельзя, и туда идти отчего-то еще страшнее.
— Ну же, — мужчина протянул мне руку, — не бойся. Здесь в любом случае только смерть для вас.
Мужчина был прав, и я сделала шаг к северному сиянию и замерла опять в нерешительности.
— Да быстрей же ты, овца тупая! — рявкнул вдруг мужик. — Портал удерживать тяжело.
Нас со всего маху толкнули в портал.
Фу! Приснится же такое!
Меня обнимали сильные руки Аверина. Этот старый кот чему-то блаженно улыбался во сне. Очень захотелось посмотреть, что ему там снится, но я теперь девочка хорошая, примерная. А такие не шарятся по чужому сознанию без особой надобности.
На часах было полчетвертого ночи. Спать уже совершенно не хотелось. Силы восстановлены полностью. Пойти, что ль, хлеб домашний в духовке испечь? Порадовать своего котика домашним уютом?
Я осторожно вылезла из постели и укрыла заворочавшегося мужчину одеялом поплотнее.
— Спи, мой котик, — прошептала я, улыбаясь, как счастливая, влюбленная дура.
Олег проснулся, как всегда, в половине седьмого, чувствовал себя необычайно бодро. Доры рядом не было. На стуле висел свежевыглаженный костюм. Приятно, черт возьми.
Мужчина прошел в ванную и замер возле зеркала. Кажется, он явно помолодел. Морщинки вокруг глаз исчезли. Морщинки на лбу не исчезли, но заметно разгладились. Носогубные морщинки тоже. Кожа на лице стала более упругой. Вот чертовка! Олег невольно заулыбался.
ОН принял душ, почистил зубы, стал одеваться и тут зазвонил мобильник, звонил Влад. Олег постоял, собираясь с силами. И в этот момент понял, что ни о чем не жалеет, ни о том, что было ночью, ни о том, что еще будет, будет обязательно, в этом он был уверен. А значит, отступать некуда.
— Привет как ты? — бодро спросил Аверин друга.
— Жить буду! — так же бодро ответил Влад. — Дора не объявлялась?
— Нет. — Олег почувствовал, как его лысина потеет. И голос невольно охрип.
— Странно. Я уже сутки пытаюсь ей дозвониться, но она не берет трубку.
— Может, на каком-то задании? — Олег сам, поразился спокойствию своего голоса.
— Может, и так. Просто мне очень не хочется, чтобы она что-то с тобой сделала.
— Да. С чего ты вообще взял, что она непременно сделает со мной что-то плохое? Может, наоборот, еще спасибо скажет.
— Хорошо бы, если так, — тяжко вздохнул друг юности в трубку.
— Я сегодня заеду к тебе в обед.
— Давай. Жду. Ладно, мне тут капельницу меняют.