Любовь холоднее смерти
Шрифт:
– Почему это? Мы все равно, что женаты.
– Все равно – не считается, – тем же небрежным тоном возразила подруга. – Вам нужно пожениться по-настоящему. Что вы тянете? Или он не желает?
– Да мы оба как-то не рвемся в ЗАГС, – холодно ответила Лида. Она уже успела пожалеть о своей мягкотелости и об этой поездке. «Лучше бы я слушала, как милый Иван Иванович рассказывает о японских гравюрах шестнадцатого века, – подумала она. – Или о рококо, или… Да что угодно лучше, чем эта ее привычка лезть в чужую душу!»
– Странные вы, ребята. – Света быстро облизала губы и попыталась пойти
– Откуда ты столько знаешь о мужиках? – не выдержала и съязвила ее жертва. – Можно подумать – пять раз разводилась!
Света расхохоталась:
– А я как раз и планирую пять раз выйти замуж. С первого раза никогда ничего хорошего не выходит.
Лида не стала с ней спорить. Обида прошла, и в душе она немного потешалась над самоуверенной подругой, безоговорочно убежденной, что отыщется не меньше пяти претендентов на ее руку. «Хоть бы одного сперва нашла, – думала Лида. – С тех пор, как я ее знаю, еще ни один парень не позарился».
Тем временем они приехали – Света, несмотря на небольшой стаж, ловко вела машину и умело избегала пробок, пользуясь объездными путями. Высокий дом-башня из желтого кирпича находился в глубине заснеженного двора. В подъезде с ними поздоровалась консьержка. Сухонькая старушка, как всегда, кипятила чайник, укрывшись в своей тесной конурке, подходящей ей по размеру, как панцирь подходит черепахе. Сколько раз Лида ее видела – столько та и возилась с чайником. Казалось, эта несложная обязанность поглощает все внимание старушки, но тем не менее она умудрялась замечать кое-что еще. Девушка вспомнила, какой основательный допрос был ей учинен, когда она явилась сюда впервые, на день рождения к Свете.
– Дома, надеюсь, никого, – пробормотала Света, пока поднимался лифт. – Мадам поехала смотреть очередную шубу. Вот именно смотреть – она будет на нее пялиться, как в телевизор, пока ее не стукнуть по затылку! Папа в Милане, а Серега где-то шляется третий день.
– Да, я тоже надеюсь, – несколько невпопад ответила Лида. Но подруга прекрасно ее поняла и ответила быстрым, пронзительным взглядом.
Квартира была пуста. Света, не снимая высоких щегольских сапог, направилась на кухню и вытащила из шкафа бутылку вина. Лида развела руками:
– По какому поводу? Мне сегодня еще работать.
– Эдвин Друд? – подмигнула та. – Вот давай за него и выпьем.
В конце концов она опять настояла на своем и усадила подругу за стол. Лида сама нарезала сыр, разложила на тарелке ветчину, отыскала хлеб. Хозяйка ограничилась тем, что распечатала два пакетика фисташек и немедленно взялась их щелкать. Попутно она наливала вино и умудрялась время от времени затягиваться сигаретой. Вокруг нее по обыкновению сразу показался мусор – пепел, скорлупки, капли вина, но Света ничего этого не замечала. «Даже если ее мать бездельница, то убирать ей все равно приходится немало», – подумала Лида и подняла бокал:
– Что ж, за Эдвина Друда!
– Правильно, за него! – Света жадно выпила и снова наполнила свой бокал. – Кстати, по какому поводу мы пьем? За здравие или за упокой? Он у тебя воскреснет?
– Думаю, да, – последовал осторожный ответ.
– Я в тебе не ошиблась, – заметила хозяйка, звонко разгрызая фисташку. – Ты слишком добрая, чтобы оставить его в могиле. Но тебе нелегко будет это доказать!
– У меня есть одна идея, – скромно возразила Лида. – По-моему, никто из последователей и критиков еще до нее не додумался. Я могу доказать, что у Эдвина была физическая возможность остаться в живых!
Света подставила тарелку и смела в нее скорлупу от фисташек. Разлила по стаканам остатки вина. Она всегда пила охотно, почти жадно, но пьяной Лида ни разу ее не видела. Просто та становилась более резкой, агрессивной в движениях и, случалось, была не прочь поссориться. В такие моменты Лида старалась уйти, но сейчас ей это не удалось.
– Любопытно… – Света подняла стакан и рассмотрела на свет красное вино. – Как это он мог остаться в живых? От его дядюшки было не так-то просто улизнуть, знаешь ли. Сперва он опоил племянника вином с опиумом, потом, по всей видимости, задушил шарфом, затем опустил в чужой склеп, засыпал негашеной известью, чтобы она разъела тело до неузнаваемости, и наконец, накрыл плитой. Я ничего не упустила?
– Ты здорово помнишь роман, – улыбнулась Лида. – Мы ведь как-то обсуждали его на семинаре, и ты знала его лучше всех. Многие вообще не читали.
– Так объясни мне, милая, – перебила Света, – как при таких условиях бедный молодой человек мог уцелеть и спастись? А его дядюшка провернул все до мелочей, иначе на другой день не был бы так убежден, что Эдвин мертв!
– У меня есть версия, – упорно и уклончиво повторила Лида. – Собственная. Мне бы пока не хотелось ничего объяснять.
– Ну пожалуйста. – Света все еще улыбалась, но ее прозрачные серые глаза неожиданно стали жесткими и будто выцвели. Такие глаза Лида уже видела у подруги, и не раз. Стоило отказать Свете в том, чего ей очень хотелось, и…
Девушка вздохнула:
– Ну ладно. Ты ведь помнишь, когда именно дядя убивает Эдвина?
– В сочельник, – моментально ответила та.
– То есть в Рождество! В ту ночь, когда родился Христос. А что случилось с Христом после того, как его распяли? Он воскрес. Вот и Эдвин тоже воскреснет. Диккенс обещал, что в этом романе ни одна деталь не будет случайной, а такую деталь, как дата смерти, нельзя считать незначительной. Эдвин Друд жив.
Света, не отрываясь, смотрела на подругу, и ее глаза мало-помалу приобретали обычное выражение. Наконец она глубоко вздохнула, осушила бокал и добродушно рассмеялась:
– Вот не знала, что ты так набожна. И это все твои аргументы?
– Почти. Остальное узнаешь, когда прочтешь продолжение романа в моем исполнении.
– Ты все-таки начала?
– Вчера. – Лида решительно встала. – Ну все, мне пора, нужно приготовить голубцы на ужин.
Света ее не удерживала. Она выглядела задумчивой и едва не забыла про обещанный к новоселью подарок. Она догнала подругу уже у лифта и успела сунуть ей довольно тяжелую картонную коробку:
– Бери, пригодится.