Любовь и другие иностранные слова
Шрифт:
Вчера начались занятия в Кэпе. Я пошла на второй курс: зачет по физиологии спорта решил вопрос в мою пользу. Мои родители подарили мне по этому случаю открытку с пони. Внутри папа написал: «Когда закончишь с отличием, подарим настоящего».
Он знает, что я предпочла бы козу.
Стью бросил Аманду Мейерс, с которой начал встречаться через две недели после того, как его самого бросила Сара Селман. Аманда попросила его не уезжать на два месяца. Они поругались. Она обвинила его в том, что ему на нее наплевать, и он сказал:
– Если доказательством
А потом в бой вступил Facebook.
Теперь Стью думает, кого бы еще из нашего класса выбрать. И мне не признается. Но я думаю, это Джен Ауэрбах. Слишком уж он убедительно доказывает, что не она.
– Тебе придется сказать мне, кто она. Обещаю, что не буду вмешиваться.
Он искоса разглядывает меня секунд пять, и недоверчивое выражение на его лице говорит красноречивее слов.
– Ну, правда, не буду. Если только не возникнет необходимость.
– И я уверен, что, по-твоему, она возникнет.
– Конечно. Мне нравится Джен, и если вы начнете встречаться сейчас, то к Хэллоуину уже расстанетесь, и ей следует знать об этом заранее. Но на самом деле она и так знает. Я сказала ей в прошлом году.
Стью молчит, поэтому я добавляю:
– Поэтому у меня не будет причин вмешиваться. И ты можешь мне признаться.
Но он все молчит.
Сегодня хорошая погода, поэтому мы паркуемся у школы и пешком идем в Кэп на наши первые занятия. В этом году, как и в прошлом, у нас два урока порознь и один вместе – социолингвистика. Я мечтала об этом предмете с тех пор, как прочла о нем, но сначала мне пришлось взять начальный курс социологии.
Вот вам описание программы: Соц .310 – это введение в социолингвистику, изучает социальное использование языка. На этом курсе студенты ознакомятся с происхождением и эволюцией языка среди современных носителей. Особое внимание будет уделено тому, как язык определяет социальное группирование общества и как отдельные слова меняют значимость и значение, переходя от группы к группе.
Этот предмет был словно создан для меня. И сейчас он – единственное, чего я жду с нетерпением.
– Так что там со Стефаном? – спрашивает меня Стью. – Ты виделась с ним? Вы разговаривали?
Я качаю головой:
– Ни то, ни другое.
– Сегодня вы наверняка увидитесь. Ты готова?
– Жду с ужасом. Но я отрепетировала несколько возможных реплик.
– Они тебе не пригодятся. – Стью пожимает плечами.
– Знаю. Поэтому я решила, что поздороваюсь с ним широкой теплой улыбкой и дружеским «Привет».
– Изобрази-ка.
– Не могу. Я же не в той ситуации сейчас. Это будет выглядеть тупо.
– Ну Джози, давай, – он подталкивает меня локтем.
– Ладно, – я останавливаюсь, набираю побольше воздуха, медленно улыбаюсь и говорю «Привет».
– Ага, – кивает Стью. – Ты и правда не в той ситуации. Очень тупо выглядит.
Я хлопаю его по плечу:
– Я же говорила. Когда я его увижу, все получится отлично.
– Просто скажи «Привет».
– Хорошо. Мне просто хочется сказать это так, чтобы он понял, что все еще нравится мне как друг, даже если я ему и разонравилась.
– Удачи тебе. – Но тон его говорит: «закатай губу обратно».
Но я не собираюсь так запросто отказываться от дружбы или верить, что любовь и ненависть соседствуют на эмоциональной шкале. Мне нравится Стефан, и у меня есть все основания полагать, что он будет нравиться мне всегда.
Но потом я захожу в класс социолингвистики, и все меняется.
Комната была полна людей, и их взгляды случайно встретились…
Я читала десятки различных вариаций этой фразы и не думала, что такое может произойти за пределами викторианского романа. Но это происходит. Прямо сейчас.
Я вижу Его – Его, Которого Не Встречала Раньше, – в одном из окон. Прекрасная каштановая рама, так хорошо оттеняющая цвет его волос. Внезапно, в долю секунды, меня настигает некая осязаемая сила, подобная сейсмической волне, но она не сбивает с ног, а обволакивается вокруг, а потом врывается в мое тело, где скручивает мне желудок, сжимает легкие и бьется в сердце. Звуки затихли, превратившись в неясное бормотание. Весь окружающий мир померк. Я не могу пошевелиться и в то же время чувствую, что научилась летать. И вот – с ногами, прибитыми к земле, и крыльями, готовыми к полету, – я ловлю на себе его взгляд: его глаза цвета неба смотрят мне прямо в душу, и он улыбается. Кивает мне, всего раз: элегантный, утонченный и предназначенный одной мне жест приветствия. Только для нас двоих.
Даже после года тренировок я бы не смогла так поздороваться со Стефаном Коттом.
Что же это такое?
Сердце колотится. Дыхание убыстряется. Ни то, ни другое мне более не подвластно. Я умудряюсь сделать шаг ему навстречу, но тут меня останавливает более земная энергия.
– Куда сядешь? – спрашивает меня Стью, широко расставив руки.
Я на пару секунд задерживаюсь у трех стульев, что стоят слегка правее центра, и провожу проверку органами чувств. Сквозняка нет, резкого света нет, дурных запахов нет, посторонних звуков тоже. Если сидящий рядом со мной свистит носом, пахнет маринованными огурцами или чем-нибудь еще съедобным, мне надо пересесть. Немедленно.
– Вот тут неплохо, – говорю я, и мы разбиваем стоянку.
Так как урок начнется через несколько минут, я думаю, что, наверное, надо бы познакомиться с парнем, который вызвал во мне такую странную – почти сверхъестественную – реакцию, и узнать, кто он такой и что вообще происходит. Мистер Шатен в Очках, наверное, тоже жаждет знакомства, потому что он уже два раза посмотрел на меня с тех пор, как наши взгляды впервые встретились. Посмотрел и улыбнулся.
Он стоит, окруженный четырьмя учениками, которых я знаю по предыдущему году. Поэтому я подхожу с ними поздороваться.