Любовь и другие мысленные эксперименты
Шрифт:
Теперь Элиза ходила к Сондре Маршалл одна. Раз в неделю оставляла Артура и Рейчел валяться в обнимку на диване, садилась на велосипед и ехала к дому с дверью в торце. Каждый раз в ожидании, когда терапевт ей откроет, она смотрела на звонок с табличкой «Дом» и думала о Рейчел.
– Как ваши дела? – Доктор Маршалл уселась в свое кресло.
– У Рейчел в понедельник заканчивается химия. Она совсем притихла. Но чувствует себя лучше.
– А вы?
– Я скучаю по ней.
– Как это?
– Она же умирает.
Элиза перевела взгляд
– И это меняет то, что вы к ней чувствуете?
– Все, что мы делали вместе, теперь в прошлом, – ответила Элиза.
– В каком смысле?
– Ей недолго осталось. Может быть, год. И каждый прожитый день никогда не повторится.
– Разве не у всех так? – кивнула доктор Маршалл.
– Да, но мы больше не можем позволить себе роскошь закрывать на это глаза.
– Думаете, было бы лучше, если бы вы не знали?
Элиза пожала плечами.
– Ведь нет какой-то другой версии Рейчел, которая не ходила бы к врачу или у которой не было бы опухоли.
Терапевт разгладила на коленях подол. Все ее платья были одного фасона, от недели к неделе менялась лишь расцветка. И только то первое, в «огурцах», она никогда больше не надевала. Оставалось гадать, есть ли в этом какой-то подспудный смысл.
– Это то, чего бы вы хотели? Другую Рейчел?
– Я бы хотела, чтобы ничего из этого не случалось.
– То есть вы бы хотели стереть прошлое. Начиная с какого момента?
Элиза отвела глаза. Вопрос был с подвохом, но она знала, как ответить. Она бы начала с того дня, когда Рейчел впервые заговорила о муравьях. Сходила бы к дезинсектору и попросила его их вывести. Как ученый она, конечно, не думала, что это муравей спровоцировал у Рейчел рак. Но если бы он не встал между ними, они были бы свободны.
– Элиза?
И к чему бы это их привело? Неужели сейчас перед ней маячило бы одинокое будущее? Нет, конечно, нет, Артур появился бы на свет в любом случае, вне зависимости от того, случился бы какой-то воображаемый укус насекомого или нет. Элиза потрясла головой, словно мысль о том, что в голове Рейчел живет муравей, что-то сделала и с ее собственной головой. Может, так и было. Не в физическом смысле, конечно, а в ином. В том, где таился ответ на вопрос, как все это взаимосвязано.
– Не важно, – ответила она. – Мне нужно думать о ребенке. О сыне, которому предстоит расти без матери.
– Да, это будет нелегко, – согласилась доктор Маршалл. – Но у него есть вы. А у вас есть Рейчел, чтобы помочь вам подготовиться. Это как раз то, чем вы можете заняться, – вместе подготовить будущее, которого вы обе для него хотите.
– Но я не хочу жить с призраком, – возразила Элиза. – Мне нужна Рейчел.
– Сейчас Рейчел здесь, – без малейшего промедления произнесла доктор Маршалл. – А что насчет вас?
«Здесь, да не здесь», – подумала Элиза.
end.
В тот вечер Элиза вернулась домой в начале десятого. Рейчел и Артур к тому времени уже спали. Она укрыла ножки сына одеялом и вышла в коридор.
Дверь в спальню была открыта, на ковре лежал луч света от ночника.
Элиза постояла в проеме, глядя, как вздымается и опадает во сне грудь ее жены. Во время беременности Рейчел немного набрала вес, но после он стремительно исчез вместе с волосами. Неизбежные потери. Вторую из них, впрочем, она оплакивала куда горше.
Элиза окинула взглядом ее впалые щеки и бледное лицо, выглядывающее из-под шерстяной шапочки. Химиотерапия не помогла, однако им пообещали период ремиссии, прежде чем рак снова возьмется за свое. Это значило, что Рейчел ненадолго станет лучше. Как сказал врач: «У вас будет время привести дела в порядок». Но какой мог быть порядок в том, чтобы умереть раньше своих родителей? Раньше, чем вырастет твой ребенок?
Элиза не сказала этого Рейчел. Молча слушала, как та строит планы. Выбрать Артуру школу, подготовить разные мероприятия; Рейчел хотела быть частью их будущего. «Сейчас Рейчел здесь, – сказала доктор Маршалл. – А что насчет вас?»
Она стояла, привалившись к дверному косяку, и смотрела на Рейчел. Та во сне почесала рукой под шапочкой. Может, ей снилось, что муравей бегает у нее в голове? От этой мысли у Элизы перехватило дыхание. С тех пор как Рейчел поставили диагноз, она при каждом взгляде на жену видела муравья. Насекомое стало частью их жизни, движущей силой их отношений, причиной образования их семьи. «Если ты меня любишь, ты мне поверишь», – сказала Рейчел. И Элиза поверила. Через столько лет все же поверила в муравья.
Здравствуй, Мир!
Третий Артуров день рождения они провели в Диснейленде.
Хэла и Грега с собой не взяли.
– Надо было им тоже поехать, – сказала Рейчел. – Артур был бы рад загнать Грега на американские горки.
– Это сюрприз, – напомнила Элиза.
Они покосились на мальчика, разглядывавшего раскинувшийся внизу парк через стеклянную стену лифта.
– Видела, какое у него было лицо, когда мы только приехали и та собака вручила ему подарочный пакетик? – спросила Элиза.
– Плуто.
– Точно.
– Мы с Артуром навели справки.
– Плюсы домашнего обучения. – Элиза взяла Рейчел за руку. – Если устанешь, сразу скажи.
– Как можно устать в самом счастливом месте на земле? – улыбнулась Рейчел.
Они прошлись по парку, освещенному мягкими лучами ноябрьского солнца.
– Всегда нужно приезжать во Францию на его день рождения, – сказала Элиза.
– Да, всегда.
Добравшись до карусели «Чашки», Артур с Элизой встали в очередь, а Рейчел, отойдя в сторону, присела на скамейку. День был будний, занятия в школах шли вовсю, но народу все равно было много. Очередь кругами огибала ограждение, примерно каждые пять минут сталкивая тебя с одними и теми же людьми.