Любовь и ежики
Шрифт:
— Он уже давно не принимает клиентов у себя дома, — удивленно ответила Инне пожилая женщина, по виду домработница. — Только постоянных клиентов. А вас, девушка, я что-то не могу вспомнить. Вы уже были на приеме у Григория Петровича?
— Нет, но он мне необходим, — сказала Инна. — Мне его посоветовала одна моя знакомая, которой он очень хорошо помог.
— В таком случае я могу посоветовать вам поехать к нему в центр, — сказала женщина. — Дать вам адрес?
Адрес Инна взяла.»Духовный просветительский центр» находился на Большом проспекте Петроградской стороны. Туда Инна и направилась.
— Могу записать вас на следующую неделю на среду, — сказала секретарша. — Есть одно окошко.
Следующая среда Инну никак не устраивала. Она уточнила таксу, которую брал за сеанс Григорий Петрович. Она оказалась довольно скромной. Всего триста рублей.
— Я заплачу в десять раз больше, — умоляюще устремив взгляд на секретаршу, сказала Инна. — И отниму у него не больше десяти минут. Умоляю! А это вам!
И Инна сунула секретарше самую дорогую коробку конфет, которые нашлись в соседнем магазине. Несколько секунд секретарша боролась с искушением, но Инне повезло. Видимо, секретарша любила сладкое. Потому что поднялась со своего места и велела Инне подождать. Вернулась она через несколько минут.
— Вам повезло, девушка, — сказала она Инне. — У Григория Петровича сейчас как раз перерыв. И он согласился вас принять. Пойдемте.
Инна последовала за секретаршей и вскоре оказалась в обычной комнате, где на стенах висело несколько икон и картины, как-то удивительно успокоительно подействовавшие на Инну. Сам Григорий Петрович был пожилым мужчиной с аккуратно подстриженной бородой и длинными волосами, начинающими редеть на лбу. Глаза у него были проницательные.
— Успокойтесь, — первым делом велел он Инне.
И Инна, которую и в самом деле со вчерашнего дня потряхивало, внезапно успокоилась.
— Что у вас ко мне за дело? — спросил ее Григорий Петрович.
Инна начала излагать свое дело, достала фотографию Алины, которую дала ей Галина Петровна, и хотела продолжить, но Григорий Петрович прервал ее.
— Достаточно, — сказал он. — Я помню эту историю. И эту девушку тоже помню.
Он взял фотографию в руки и грустно покачал головой.
— Я говорил, что ничем не могу ей помочь. И что же? Я оказался прав. Она мертва?
Инна кивнула головой.
— И что вы хотите от меня? — спросил у нее помрачневший экстрасенс. — Мертвых я воскрешать не умею.
— Дело в том, что моя ближайшая подруга вышла замуж за бывшего мужа Алины, — сказала Инна, доставая из сумки фотографию Юли.
Григорий Петрович тяжело вздохнул, но фотографию взял. И долго водил рукой над ней. Инна с трепетом ждала его вердикта.
— Что ж, — наконец сказал экстрасенс. — Вашей подруге еще можно помочь. У нее очень сильный ангел-хранитель. Но вся беда в том, что ваша подруга сама не знает, чего она хочет. То ли остаться с этим человеком, за которого она вышла замуж, то ли скрыться от него. Так вот, просто так ей от него уйти не удастся.
— Почему? — спросила Инна. — У меня нет его фотографии, но…
— И не нужно, — ответил ей экстрасенс. — Я его вижу и без фотографии. Ничем не могу вас порадовать. Он очень темный, сильный и жесткий человек. Даже я не вижу ни его прошлого, ни будущего. Словно черное облако все закрывает.
— Но кто он такой? — спросила Инна. — Что ему нужно от моей подруги?
— Во всяком случае, не ее любовь, — грустно усмехнувшись, сказал Григорий Петрович. — Ему нужна ее жизненная энергия. Без нее он ослабнет. Поэтому он постарается удержать вашу подругу у себя так долго, как только сможет.
— А потом? — с трепетом спросила Инна.
Экстрасенс пожал плечами.
— Если ей сейчас не помочь, то с ней может случиться то же самое, что случилось с Алиной, — сказал он. — Жизненных сил у нее не останется, и она…
— Но вы возьметесь помочь моей подруге? — спросила Инна.
Григорий Петрович кивнул.
— Но для этого потребуется не один сеанс, — предупредил он. — И ваша подруга должна лично приехать ко мне. В любое время. Слышите, я приму ее в любое время. Без записи. Но я боюсь, что это у нее не получится. Ее муж не допустит, чтобы его жертва ускользнула из его рук. И не разрешит ей приехать ко мне.
— А зачем ему говорить о визите к вам? — удивилась Инна.
— Говорить и не нужно, он сам догадается, как только я начну лечение, — сказал Григорий Петрович. — Я не могу понять природы сил этого человека. Но за ним стоит еще кто-то. Какая-то женщина. И она помогает ему.
— Какая женщина? — спросила Инна. — Его мать?
Григорий Петрович покачал головой:
— Не знаю. Я вижу лишь силуэт. Может быть, это и мать. А может быть, подруга-единомышленница. Не знаю.
— Скажите, а почему Алина покончила с собой? — спросила Инна.
— Я сказал уже, у нее не осталось сил жить, — грустно ответил Григорий Петрович. — Ее жизненный путь был кем-то искусственно перекрыт.
— Кем? — спросила Инна. — Ее мужем? Павлом?
— Привозите вашу подругу ко мне, и как можно быстрей, — вместо ответа сказал Григорий Петрович. — Я принимаю в центре с одиннадцати до шести. А в остальное время меня можно застать дома. Вы знаете мой домашний адрес?
Инна кивнула.
— Приезжайте, в виде исключения я приму вас и у себя дома, — сказал Григорий Петрович. — Даже если вы с вашей подругой приедете среди ночи или ранним утром. Словом, в любое время и в любом месте. На моей совести лежит смерть Алины. К сожалению, ее соседка пришла ко мне слишком поздно. Но вашей подруге я постараюсь помочь. Оставьте мне пока ее фотографию. Но помните, если вам не удастся убедить вашу подругу, что она в опасности, то никто, даже самый сильный белый маг, не сможет ей помочь. Каждый человек выбирает свою дорогу сам. Если она хочет остаться жива и здорова, то пусть приезжает ко мне.
От экстрасенса Инна вышла с тяжелым чувством. Она, конечно, предполагала, что дела у Юли обстоят неважно. Но чтобы настолько!
— Бред какой-то! — пробормотала Инна.
Она не стала сразу садиться в машину, а решила немного пройтись и привести мысли в порядок.
«А с другой стороны, экстрасенс может и просто дурить голову», — сказала самой себе Инна, выйдя на улицу и вспоминая рассказы Мариши, как легко выдать себя за ясновидящую и прорицательницу. — Экстрасенс — это, конечно, хорошо. Но пока нужно выяснить точно, что случилось с остальными женами Павла.