Любовь и ежики
Шрифт:
— Дела?! — вытаращил глаза Бритый. — Какие у тебя могут быть дела? Ты же не работаешь! Я же знаю, что ты целыми днями дома торчишь!
— Откуда ты это, интересно, знаешь? — тут же завелась Инна. — Ты что, за мной снова следишь?
— Очередного любовника приваживаешь? — вопил в ответ Бритый, оставив без внимания Иннино обвинение в продолжающемся за ней шпионаже. — Шлюха ты после этого, а не моя жена!
И, не став ждать, пока Инна найдет, что возразить на оскорбление, он повернулся и резво припустил к своему джипу. Инна не стала его догонять.
— Сам
Вечер у Инны ушел на то, чтобы по имеющимся у нее именам, датам рождения и фамилиям найти адреса и телефоны бывших жен Павла. Дело это против ожидания оказалось гораздо труднее, чем представляла себе Инна. То ли жены Павла все сплошь были иногородними, то ли после развода с мужем уехали в другие города, но во всем Питере из четырех женщин нашлась только одна, которая подходила и по возрасту, и по фамилии, и по имени. Звали ее Алина Владимировна Аистова.
Инне удалось узнать также и телефон этой Алины, но, сколько она ни звонила, никто к телефону не подходил. По стечению обстоятельств эта Алина была, если судить по хронологии записей из брачных свидетельств, последней женой Павла. И прожили вместе они, судя по тем же записям, чуть меньше года. Потому что поженились в январе, а уже в ноябре того же года Павел познакомился с Юлей.
— Придется завтра ехать к этой Алине в гости, — сказала самой себе Инна, посмотрев на часы. — Хотя почему завтра? Завтра она, может быть, снова куда-то умотает. А так, если самой Алины я не застану дома, то хоть с ее соседками побеседую.
И Инна снова посмотрела на часы. Они показывали десять часов вечера и отставали, как Инна прекрасно знала, на четверть часа. Жила Алина в двадцати минутах езды от Инниного дома, так что девушка решила, что начало одиннадцатого — еще не слишком позднее время для визита к Алине или ее соседям.
Выскочив из дома, Инна помчалась к своей машине, которую она запрятала подальше от Бритого на стоянку. А то у него в последнее время появилась мания отбирать у жены машину, мотивируя это тем, что она на его же подарке раскатывает по своим любовникам, а ему это обидно. Это была абсолютная напраслина, но втолковать это мужу Инне не удавалось. В общем, Бритый блажил по полной программе.
Итак, Инна оказалась возле дома Алины в десять минут одиннадцатого. Дом был старый, находился на Лиговском проспекте и выглядел как-то обшарпанно, но в целом ничуть не хуже соседних с ним домов. Поднявшись на четвертый этаж, Инна позвонила в нужную квартиру. Но никто ей не ответил.
— Что же мне делать? — вздохнула Инна. — Придется начать опрос соседей. Вряд ли они мне обрадуются, но…
И она позвонила в ближайшую квартиру. Сначала долго не открывали, но потом послышались шаги, и женский голос осторожно спросил:
— Кто там?
— Мне нужна Алина Аистова — ваша соседка, — сказала Инна. — Простите, что я так поздно, но я только что с поезда.
— А кем вы ей приходитесь? — спросил тот же голос.
— Я ее сестра, — ответила
Про Тверь она придумала тут же, для вящей убедительности. За дверью тяжело вздохнули, и дверь открылась. Правда, она была на цепочке, но это уже было что-то. Алининой соседкой оказалась женщина сильно за сорок — она недоверчиво оглядела Инну с ног до головы.
— Что-то Алина мне ни про каких сестер из Твери не рассказывала, — сказала женщина.
— Так я ее двоюродная сестра, — объяснила Инна. — Виделись мы редко. У меня такая работа, что не вырвешься больно-то к родственникам в другой город.
Алинина соседка снова оценивающе посмотрела на Инну и, еще раз тяжело вздохнув, сняла цепочку и впустила Инну внутрь.
— Заходи! — сказала она. — Да не раздевайся тут. Коммуналка у нас. У меня в комнате и разденешься.
Инна последовала за женщиной и вскоре оказалась в небольшой, но чистой комнате. Женщина как раз пила чай. Она налила Инне большую чашку крепкого горячего чая, насыпала в него, не пожалев, сахара, подвинула к Инне блюдо с пряниками и печально уставилась на Инну.
— Значит, не знаешь ничего? — спросила она.
— Нет, — покачала головой Инна. — А в чем дело?
— Ты пей чай-то, — посоветовала ей Алинина соседка. — Устала с дороги-то.
Инна послушно отхлебнула горячего чая и спросила:
— А чего я не знаю-то?
— Наверное, редко вы с сестрой общались, — сказала соседка.
— Последний раз я ее слышала по телефону, когда она собиралась замуж, — сказала Инна. — За какого-то Павла. Аистов, кажется, его фамилия.
При упоминании этого имени женщину перекосило. Но она взяла себя в руки и сказала:
— Зовут меня Галина Петровна. А в Питер ты, деточка, зря приехала.
— Почему это? — спросила Инна. — Сестру повидать приехала.
— Нету больше в живых твоей сестры, — мрачно ответила ей Галина Петровна.
Инна, которая как раз закусывала чай пряником, поперхнулась крошкой и долго не могла откашляться.
— Как это нету в живых? — недоуменно спросила она.
— А уже почти полгода и нет. Хотя вру, полгода со дня смерти Алинки еще не прошло, — ответила ей Галина Петровна. — Я, милая моя, подробностей-то не знаю. Потому что сразу же после того, как Алинка замуж выскочила, я ее видеть-то почти перестала. Жить она к мужу перебралась. А тут появлялась только, чтобы вещи забрать. Ну, и он с ней бывал иногда.
Инна слушала в оба уха.
— И я тебе сразу скажу, что не понравился мне он, — продолжала Галина Петровна. — Не пойму, чего Алина в нем нашла. Глаза у ее Павла какие-то холодные и злые. А глаза — зеркало души человека. Какие у него глаза, такой он и сам. И я хотела Алине сказать, что глупость она делает, что замуж за этого Павла собирается, но только Алина такая счастливая бегала. Вот я, дура, и подумала: а может быть, померещилось мне. Может быть, Алине видней, что он за человек. Да и кто я ей такая, чтобы указывать, за кого ей замуж выходить? А что глаза у него злые, так, может быть, настроение у него в тот день такое было.