Любовь и магия (сборник)
Шрифт:
– Гайчик, Гайчонок…
– Прекрати! Сто раз просил, не называй меня дурацкими прозвищами.
Хлопнула дверь. Жалобно отозвались колокольчики «музыки ветра» над ней. Снова вспомнились льдинки в пустом стакане. Поежилась, плотнее запахнулась в рубашку. Пусть злится. Глупые прозвища и рубашки – это не отдам. В конце концов, стираю их я. Значит, имею полное право носить, когда вздумается.
Только успела дойти до кухни, как телефон противно загудел и завибрировал на стеклянном столе.
– Ева! – Опять за воротник потек холод, словно сквозняком пробрало. –
Футболка с длинным рукавом, джинсы, свитер, куртка. Обязательно – теплый шарф. Апрель в Москве – не повод для весны. Но в душе плещется теплый океанский прибой, и озябшая, еще сонная после зимы столица кажется радушней и светлее.
Кафе нашла быстро. Вон они, у окна. Лысоватый мужчина лет сорока в черном пиджаке, очень напоминает агента похоронного бюро. И мой Гай. Гай Стоцкий. Гений визуализации. Восходящая звезда современного фотоискусства.
Мужчина что-то увлеченно рассказывал, взмахивая рукой, как дирижер. Гай кивал, потирал лоб. Верный признак того, что ему не слишком нравится то, о чем говорит собеседник. Или того, что у него в голове уже крутятся сотни образов его будущих шедевров. Или… что там еще может твориться в голове у гения?
Серо-голубые глаза нашли меня и опять за воротник просочился холодок. Обычная реакция на Гая. Привыкла. Помахал рукой. Будто его можно не заметить. Вот девицы за соседним столиком глаз не сводят. Сейчас начнут оголять коленки и расстегивать блузки. Почему-то все думают, что фотографа хлебом не корми – дай на обнаженку посмотреть. На самом деле обнаженное женское тело для него всего лишь работа. И моделей фотограф такого уровня в кафе подыскивать не станет ни за какие коврижки.
Уверенным шагом подошла к столику у окна, не отказала себе в маленьком удовольствии – уничтожить взглядом нахальных девиц. У меня, кроме ладной стройной фигуры, брендовых шмоток, ухоженных белокурых волос, есть право называть Стоцкого дурацкими прозвищами.
– Ева! Наконец-то. Сколько можно ждать?
Я положила папку перед Гаем.
– Представите меня своей очаровательной подруге? – Его собеседник умильно улыбнулся. Во рту сразу стало приторно. Захотелось выпить что-нибудь освежающее.
– Дмитрий Королев, редактор русского издания «Нэшнл Джиогрэфик».
Гай произнес это и даже не удостоил меня взглядом.
– Ева, – кивнула я.
Королев протянул мне руку, я осторожно дотронулась. Ну, так и знала! Пальцы холодные и чуть липкие. Ненавижу людей с потными ладонями. Отдернула руку – Гай посмотрел на меня неодобрительно.
– Просто Ева? – спросил с усмешкой Королев.
– Она мой помощник, – Гай произнес это так, будто стеснялся меня. Захотелось вскочить и убежать. Мстительное превосходство перед теми двумя курицами за соседним столиком растаяло. По сути, я мало чем от них отличаюсь. Только тем, что мне выпала честь стирать великому Стоцкому рубашки, готовить ему кофе, выслушивать его нотации. И спать с ним. Хотя из всего перечисленного последнее было самым приятным.
– Очень рад, Ева.
Какой же этот Королев слащавый. Облизнула губы, еще сильнее захотелось пить. Отодвинула стул, махнула официанту:
– Безалкогольный «Мохито».
Гай поморщился. Он всегда заказывает мне минералку без газа. Я ее ненавижу.
– Какой красивый помощник! Я хочу предложить господину Стоцкому сделать большой фотоочерк на три разворота. О Северной Норвегии. Все расходы по поездке – за счет редакции.
Гай заулыбался. Его улыбка – это какое-то особенное явление природы. Сразу вспоминается Чеширский Кот из фильма про Алису.
– Очень кстати! Я планировал поездку за границу. Правда, слегка в другом направлении. Но тоже к морю. Ваше предложение просто чудесно. Северная Норвегия! Страна фьордов и троллей. Давно мечтал о Норвегии.
Норвегия? Я ослышалась. Нет, я точно ослышалась. Он должен был сказать Бали! В крайнем случае, Гоа… Норвегия! Да еще Северная!
Мое недоумение, видимо, явственно отразилось на физиономии, потому что Гай глянул на меня злобно.
Официант принес «Мохито», который мне пить уже расхотелось. Какой может быть «Мохито», когда вместо теплого радостного Бали мне предлагают холодную унылую Норвегию!
Пока я мрачно цедила коктейль, Гай раскланялся с Королевым и обратился ко мне:
– Если не хочешь ехать, обойдусь без тебя.
Стало тоскливо. Сейчас начнется монолог обиженного гения о бесчувственной и неблагодарной посредственности, которая совершенно не ценит счастья пребывания рядом с его сиятельством. И о том, что мое место с радостью займет любая, только помани пальцем.
Слушала, как обидные колкие слова падают, ломаются, разбиваются, крошатся. Точно льдинки в пустом стакане из-под «Мохито». Покрутила его в руке, прислушалась к тихому перезвону. Самое противное во всем этом, что он прав.
Накрыла своей ладонью его пальцы, переплела со своими. Выдавила улыбку.
– Ты, как всегда, все неправильно понял. Норвегия так Норвегия. Ты же знаешь, мне все равно где – лишь бы с тобой. Когда едем?
Через две недели я собирала чемодан. Бирюзовый купальник, словно издеваясь надо мной, в третий раз падал с полки. Засунула его подальше, но через какое-то время он снова дразнился, свесив тонкую лямочку. И почти обнаженная мулатка с экрана все так же томно смотрела, как я укладываю теплые свитера, носки и флисовые толстовки.
Мамин голос в телефонной трубке радостно щебетал, какая красота эти фьорды, что я должна обязательно попробовать норвежскую селедку и потеплее одеваться, особенно в горах.
Осло встретил нас холодным туманом и моросью. Ледяные капли висели в воздухе, впитывались в одежду, оседали на лице. Ветер сразу же сорвал с головы капюшон и забрался под куртку.
Хмурый пограничник в черном мундире и фуражке потер квадратную челюсть, внимательно сличил наши фото в паспортах с оригиналами. Оригиналы, видимо, его не слишком вдохновили: красные носы и помятые лица. На английском с сильным акцентом спросил: