Любовь и магия (сборник)
Шрифт:
– О чем? – Зубы у меня клацали от страха.
– Тролль я. Самый что ни на есть настоящий тролль.
У меня вырвался истерический смешок.
– Прекратите говорить ерунду! – раздался недовольный голос Гая. – Лучше помогите выбраться отсюда.
– Какой неприятный тип, – сказал хриплый голос. – Хотя… погоди-ка. Ишь ты! Как удачно вы свалились ко мне в пещеру. Не верится даже. Умаялся по свету гоняться за этими осколками. А тут сам в руки идет.
Осколок? Какой еще осколок? От страха язык прилип к небу.
Силуэт отделился от стены и направился к Гаю, который все еще лежал, скорчившись и обхватив раненую ногу.
– Точно. Так и есть. Туточки он. Еще один. Отличненько.
Существо протянуло руку к Гаю, но он отбросил ее и попытался отползти, но застонал.
– Убери руки! – Впервые я слышала в голосе Стоцкого страх.
– Ишь, раскричался. Поспи.
Существо хлопнуло Гая по лбу, тот уронил голову на грудь и затих.
– Что вам нужно от нас? Вы не поможете? – проскулила я. Ни на секунду не поверила, что это странное существо – сказочный тролль. Но оно – явно не человек, это отрицать глупо.
– Помогать людям – это не ко мне. Сказал же – тролль я. Злобный страшный тролль. Боишься?
Я икнула от страха, чем вызвала ядовитый смешок.
– Правильно делаешь. Но у вас, точнее у твоего вредного дружка, есть кое-что нужное мне. Заберу это и вас отпущу. Так уж и быть.
Я лихорадочно пыталась уложить весь этот сюр в голове. Не получалось. Никак. Даже в стопочку. Тролль, значит. А говорит по-русски…
– Я не говорю. Читаю мысли и отвечаю. Ты мой голос слышишь в голове. Чего непонятного?
И правда. Чего тут непонятного? Норвегия. Пещера. Некто, говорящий по-русски не хуже нашего соседа Михалыча, утверждает, что он тролль и читает мои мысли. Все предельно ясно!
– А ты смешная. И смелая. Ладно, достану свой осколочек, и валите. Мне ужинать пора.
Я снова икнула.
– Да не боись. Человечину давно не употребляю. Невкусная стала. Жрете всякую дрянь, дышите не пойми чем. Турист пошел невкусный. У меня вон тушеночка есть. У немцев вчера стырил. А еще айфон стащил у них. Отличная штука! Только, чтобы сеть поймать, надо лезть почти на вершину. И зарядку прихватить не додумался. У тебя нету?
– Нет, – ответила я машинально. – У меня «Самсунг». «Гелакси».
– Жаль, – огорчился тролль. – Зато осколочек есть. Моя прелесть! – Он снова подошел к Гаю, наклонился над ним, положил ему руку на грудь. Я присмотрелась к нему и заметила, что пальцев на его руке было четыре. На темном лице, вполне человеческом, выделялся длинный нос с горбинкой. Одет он был в вязаную шапочку с норвежским орнаментом снежинками, брезентовую куртку типа плащ-палатки и высокие сапоги-дутики.
– Удивляешься, откуда прикид? Да все оттуда. Туристы снабжают. Чего забудут сами, чего утащу. Так и живем. Т-а-ак, вот он, осколочек, родименький. Колется, жжет холодом. Девонька, ты с этим хахалем живешь давно? И не замечала ничего?
– Чего не замечала? – удивилась я.
– Осколка. Ну того самого. Тролльского зеркала. Сказка у вас еще есть. Сказочник, правда, все переврал, как всегда. Но про осколки – чистая правда.
«Снежная королева»? Кривое зеркало, что разбилось и разлетелось по свету? Это же сказка детская…
– Сказка, сказка. А осколочки-то есть.
Так. Приехали. Злой тролль собирает осколки сказочного зеркала. Сейчас появится Снежная королева.
– Не. Королевы никакой нету. Придумал ваш сказочник. А вот зеркало было. Сам я его и сделал.
Сам? Всплыли в памяти строчки сказки Андерсена: «Так вот, жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол».
– Вот лишь бы напраслину возвести. Зеркало-то было не для забавы. Зло, что оно отражало, в нем и оставалось. А как разбилось – разлетелось по свету. Теперь пока все осколки не соберу, толку не будет. Но вот еще один нашелся. Хорошо это.
Тролль уже держал в руке блестящий осколок. Разглядывая его и любовно поглаживая, он подошел к стене, и она вдруг засияла жидким серебром. Теперь это было зеркало. Огромное, только не целое, а словно мозаика, составленное из отдельных кусочков. Правда, меньше чем наполовину. Там же, где кусочков не было, – зияла пустота.
Тролль приложил осколок к зеркалу, и он с тихим звоном встал на место. Тут же зеркало скрылось, снова став осклизлым камнем.
– Вот и ладненько. Теперь верну вас наверх, и идите с Богом.
Я подползла к Гаю. Он спокойно спал, свернувшись калачиком и обхватив себя руками.
– А как же его нога?
– Не беспокойся, девонька. Полечил уже. Не будет болеть. Ну, пора. Не поминай лихом.
Удивляться я уже давно перестала, мечтая поскорее проснуться.
Тролль подошел вплотную и резко хлопнул меня по лбу.
Перед глазами помутилось, закружилось в цветной карусели, потом резко погасло, будто меня ударили по голове чем-то тяжелым.
– Ева! Ты будешь кофе, любовь моя?
Приоткрыла один глаз. Восемь пятнадцать. Вот что ему не спится?
– Нет! Спать хочу.
– А я уже несу завтрак!
Перевернулась на живот, обхватила подушку.
– Отстань от меня. Чего тебя подняло в такую рань?
– Хотел полюбоваться с тобой рассветом. А потом подать тебе кофе в постель.
Простонала в подушку. Опять. Сколько можно?
После возвращения из Норвегии Гай стал просто невыносимым. Все-таки что-то с нами случилось в этом ущелье. Норвежские медики ничего странного не нашли. Списали все на разреженный горный воздух и отсутствие адаптации. Но Гай… Куда делись его ледяное спокойствие, решительность, жесткость? Он стал непомерно чувствительным нытиком, мягкотелым романтиком. За те три года, что мы вместе, я ни разу не слышала от него ласкового слова. А теперь он целыми днями готов смотреть мне преданно в глаза и говорить всякие глупости. Чего я только не наслушалась! Богиня, нимфа, муза…