Любовь и магия (сборник)
Шрифт:
– То есть Аристотус думает, будто браслет сам выбрал эту леди, чтобы свести с тем графом?
– Так он граф? – вклинилась ее величество. – А в трактате вы его виконтом назвали…
Да, моя госпожа «Теорию большого сбоя» тоже прочла.
Теперь уже зеленела я. Ну Мелсин! Если ты нас выдашь, я тебе самолично твой слишком прямой нос сломаю!
– Ну… может быть, и граф, – чуть смутился маг. – Но суть не в титуле. Суть в том…
– Суть в том, – перебил монарх, – что, если бы не браслет, эти двое никогда бы не встретились!
– Этот момент полагаю несущественным! – заявил кудесник гордо.
И тут снова ее величество встряла:
– Мелсин, а они поженились?
Я едва успела прикусить язык.
– Да подожди ты, – прицыкнул на жену король. – Мелсин, ну сам подумай. В этой истории все правила нарушены. Браслет был застегнут и активирован до того, как эти двое встретились. Браслет не реагировал ни на какие манипуляции, вынуждая девушку оставаться подле графа. Ну а подчинился лишь после того, как между ними любовь вспыхнула. Не многовато ли для простого сбоя?
Любовь? Он сказал – любовь?
Нет, я все-таки не выдержала:
– Ваше величество, а с чего вы взяли, что граф эту девушку полюбил? Как по мне, там… там ничего подобного не было.
Король, оглянувшись, одарил меня хмурым взглядом и пояснил:
– Леди Фиона, ну если вы читали трактат, то должны были заметить: браслет был создан в эпоху Рождения Магии, а в те времена обязательным условием для вступления в брак и, соответственно, надевания браслета, было наличие чувств. Первые маги были романтиками.
Королева умиленно вздохнула, а я заявила:
– Простите, но не верится.
– Леди Фиона, – король полностью развернулся ко мне, – граф произнес формулу отречения от невесты, стало быть, он являлся женихом. А раз браслет признал его женихом, значит, граф был влюблен. Более того, девушка тоже была влюблена, так как браслет признал ее полноправной невестой. Еще есть вопросы?
Я густо покраснела и потупилась. И… и это что же получается? Астон, он…
– Так вот, – поворачиваясь к Мелсину, продолжил монарх, – единственное, чего не хватает для полного подтверждения, ну или опровержения, так это данных о том, как девушка родовой браслет получила. Если цыгане навязывали покупку – это одно, если же она сама, без всяких понуканий или даже вопреки привычкам и вкусам…
– Если сама, то что? – снова встряла я. Знаю, что некрасиво, но…
Я слишком хорошо помню, как ни с того ни с сего свернула в переулок возле ювелирной лавки. Ничуть не испугалась шагнувшей из темноты цыганки. Ну а когда она показала браслет, я, не задумываясь, весь кошелек отдала. Мне в тот миг было глубоко плевать на все, кроме сверкающего обода.
Король закатил глаза, пробормотал нечто из разряда «ох уж эти женщины». Но ответил:
– Если так, то совершенно очевидно, что это не она браслет выбрала, а браслет выбрал ее. Выбрал, приманил
– Но как? – воскликнула ее величество. – Ведь браслет был похищен два столетия назад! Откуда ему было знать, что кто-то из мужчин рода не женат?
– Дорогая… – Король взглянул на нее с упреком. – Дорогая, это родовая реликвия. Она неразрывно связана с семьей. Ей не нужно находиться близ рода, чтобы знать, что происходит.
О нет… Кажется, меня только что последней надежды лишили…
Ее величество гнев мужа будто и не заметила.
– Значит, они друг друга любят?
– Очень любят, – процедил король, которого вообще-то от важного разговора о теории магии отвлекали. – И, отвечая на следующий вопрос, – да! Да, дорогая, они непременно поженятся!
Наш монарх, безусловно, очень умный человек, вот только… как он правильно заметил, в истории, пересказанной Мелсином, имеются не все данные.
Я сказала раньше, чем сообразила, что именно говорю:
– Как они могут пожениться, если за четыре недели он даже жалкой записки не прислал? – И так обидно мне вдруг стало. Еще обиднее, чем раньше!
Король внезапно смягчился, даже улыбнулся уголками губ:
– Леди Фиона, насколько мне известно, девушка от графа сбежала. Верно?
– Верно, – пробормотала я.
– Так вот, леди Фиона. – Улыбка короля стала куда как заметнее, а я совсем засмущалась. – Так вот… запомните, умные мужчины в погоню за женщиной пускаются не сразу. Умные мужчины дают женщине возможность перебеситься.
Пере… что? Да как же… Да я же… Да я же не бешеная совсем! Я расстроенная и обиженная! И… и с сердцем разбитым!
Королева наш разговор не слушала, все это время пристально вглядывалась в зал.
– Ой! – воскликнула она. – А это не граф ли Астон из рода Дескоров?
– Дескор? – нахмурился король. – С чего бы? Его же во дворец ни угрозами, ни реверансами не заманишь. Ему гоняться за браконьерами и разбойниками куда приятней, чем посещать наши балы.
Дышать я разучилась раньше, чем увидела идущего через зал Астона.
Граф был одет по северной моде – строгий камзол, узкие штаны, высокие сапоги с подбитыми металлом носами. Светлые волосы заплетены в традиционную мужскую косу, лицо невозмутимое, в глазах цвета предвечернего неба странный блеск.
Он был не один, в сопровождении четверки столь же блондинистых и синеглазых. Двоих я узнала сразу – дядька и тот парень, что над рукой моей поиздевался. Еще двое тоже мне знакомы, ну то есть в замке они присутствовали.
Обойти танцующих северяне не потрудились, шли напрямик. На фоне этих широкоплечих дикарей столичные модники выглядели как-то… совсем блекло и хрупко.
Оказавшись у подножья трона, Астон низко поклонился. Сопровождающая его четверка тоже спины согнула.
– Ваши величества! – громко поздоровался он.