Любовь и месть

Хэмпсон Энн

— Да. — Девушка не удержалась от улыбки. Даже в таком большом городе, как Ираклион, каждый житель знал, чем занимаются все остальные.

— Вам нравится остров?

— Очень нравится.

— Мой внук живет на Родосе, — сообщил старик. — Очень красивый остров. Вы там когда-нибудь были?

— Нет. Это удовольствие мне еще предстоит.

Тони сбавила скорость, приближаясь к светофору. Но не успела она затормозить, как свет переключился, и девушка снова нажала на газ.

— Вы всегда жили в Ираклионе? —

спросила она, кинув взгляд на пассажира. Молодые мужчины уже не носили подобных нарядов, но старики утверждали, что они гораздо удобнее брюк.

— Я родом из отдаленной деревни. Она расположена уединенно и, можно сказать, отрезана от цивилизации.

— Вам нравится жить в Ираклионе? — поинтересовалась англичанка.

— Я уже привык.

Беседа развивалась в том же обыденном направлении, пока они не добрались до маленького квадратного домика.

— Вы ведь зайдете что-нибудь выпить?

Тони ожидала этого вопроса. У нее вырвался тихий смиренный вздох. Все ее планы летели коту под хвост! Она собиралась вечером наконец заняться домашними делами и написать письма. Но на греческое гостеприимство, щедрое и искреннее, не принято было отвечать отказом.

— Большое спасибо, — произнесла она. — Я могу оставить машину здесь?

— Проезжайте чуть дальше, тогда сможете выключить фары.

Опередив Тони, пожилой человек поднялся по ступенькам и открыл дверь. Хозяин дома попросил ее подождать в гостиной, пока он нальет им выпить.

— Вы живете один? — спросила мисс Фриман, направляясь в указанную ей комнату.

— Один. Моя жена умерла, а у детей уже свои семьи.

Старик оставил ее, и девушка огляделась вокруг. Она заметила на стене светлую полосу, словно раньше на этом месте что-то висело. Затем взгляд англичанки переместился на стол и лежащий на нем кинжал, который, хоть и был в ножнах, выглядел зловеще. Когда, наконец, вернулся хозяин дома с подносом, девушка хмурилась. Мужчина поставил его на стол, И гостья потянулась к одной из крошечных чашечек с турецким кофе, но грек отодвинул ее руку и протянул ей другую чашку.

— Здесь меньше сахара, — поспешно объяснил он. — Англичане не любят, когда сахара много.

Мисс Фриман внезапно насторожилась, увидев огонь в глазах старика. Как это ни странно, она никогда раньше не испытывала и намека на страх в обществе греков, даже молодых. Сейчас же этот дряхлый старец заставлял ее чувствовать себя, мягко говоря, неуютно.

— Разве вы не присядете? — Он подошел слишком близко, высокий и худой, с раздувающимися ноздрями и плотно сжатыми губами. — Пейте свой кофе!

Чашка была уже около ее губ, но при этих словах Тони поставила ее обратно на блюдце.

— Пожалуй, мне все же не стоит оставаться, — сказала она холодно и, встав, направилась к двери.

— Она заперта, — сообщил хозяин

дома.

Медленно девушка повернулась и посмотрела на него. Дома, в Англии, друзья считали ее бесстрашной и верили, что она способна справиться с любой ситуацией. Ведь мисс Фриман происходила из старинной династии военных, отважных бойцов; среди наград ее предков был и знаменитый Крест Виктории. Присущая Тони храбрость отражалась в каждой черточке ее прелестного лица, в твердом взгляде и невозмутимости, с которой она произнесла:

— Я не знаю, какие у вас намерения, но уверена, что смогу за себя постоять. Откройте дверь, пожалуйста.

За коротким мгновением тишины последовал тихий ответ:

— Я собираюсь вас убить.

Опять наступило молчание. Мисс Фриман инстинктивно бросила взгляд на лежащее на столе оружие.

— Вам придется объясниться. Вы меня даже не знаете. — Ее мягкий голос не содержал и намека на страх. Хозяин дома был очень стар, и Тони не приходило в голову, что он может оказаться серьезным противником.

— Насколько я знаю, вы живете на острове больше года.

Мужчина стоял около стула, с которого девушка только что встала. Его худые узловатые руки тряслись.

— Верно.

— Значит, вы слышали о вендетте?

— Естественно, я слышала о вендетте, — с легким раздражением ответила Тони. — Но какое отношение это имеет ко мне? Вы ошиблись — выбрали не того человека.

— Вас зовут Антония Фриман?

— Да. — Она в недоумении сморщила лоб. — Но вы не можете меня знать. А я абсолютно уверена, что не знаю вас.

— Ваш брат приезжал сюда отдыхать месяца два назад?

Лицо девушки слегка побледнело. Она вспомнила слова Савваса и, убирая волосы со лба, обнаружила, что он стал влажным.

— Да, он приезжал ко мне в гости.

— Он убил мою сестру — мою старую калеку сестру!

— Это был несчастный случай, а не преднамеренное убийство, — пылко возразила мисс Фриман. — Суд снял все обвинения с моего брата в течение нескольких минут.

— Суд — да. Но не я! — яростно заявил грек. — Это была преступная неосторожность, и, раз я не могу поехать в Англию и убить его, расплачиваться придется вам! Мой долг по законам вендетты — пролить кровь убийцы или члена его семьи!

Значит, перед ней один из тех фанатиков, о которых они говорили с Саввасом. Старик явно выжил из ума. Тони произнесла с искренним сожалением:

— Я признаю, что случившееся с вашей сестрой было трагедией, большой трагедией. Но она вышла на дорогу — очень темную дорогу, не забывайте — без малейшего предупреждения, — добавила она рассудительно. — И поскольку она была одета в черное, мой брат не заметил ее вовремя.

— Мы часто ходим по дороге, а наши пожилые женщины всегда носят черное, вы же знаете это.