Любовь и месть
Шрифт:
— Раз уж я буду платить, — пробормотал грек, вытаскивая руку из кармана, чтобы провести пальцами по изгибу ее шеи от плеча до изящной мочки уха, — я намерен получить что-нибудь взамен. — Расческа с грохотом упала на пол, когда резким движением он поставил жену на ноги. В считаные секунды девушка оказалась в объятиях Дароса, тщетно стараясь вырваться из стального кольца. Ее губы распухли и дрожали, когда мужчина наконец оторвался от нее. Глаза судовладельца взирали на супругу иронично и насмешливо. — Ты решила проигнорировать мой совет, Тони, — произнес он поучительно. — Я предупреждал тебя, если ты помнишь о том, что мое терпение не безгранично, хотя ты и убеждена в обратном. — Дарос крепко держал ее за руки, и, так как у девушки не было желания получить еще несколько синяков, она воздержалась от попыток освободиться. — Я также предупреждал тебя, что статус нашего брака можно легко изменить. Тебе следовало быть осторожнее, моя дорогая, но ты настойчиво выводила меня из равновесия. Пришло время расплатиться за свою глупость.
— Аннулирование, — быстро напомнила ему Антония, но, к ее удивлению, мужчина лишь рассмеялся.
— Мы можем о нем забыть.
— Забыть? — Тони недоуменно уставилась на него. — Но тогда нам придется оставаться супругами!
— А ты против? Я буду более щедрым, чем до сих пор, — усмехнулся грек. — За удовольствие надо платить.
— Ты отвратителен! — вспыхнула девушка, а затем продолжила, уже спокойнее: — Я не желаю оставаться твоей женой!
— Очень жаль, — пожал плечами судовладелец. — Об этом тебе надо было подумать прежде, чем пытаться разозлить меня.
Девушка лихорадочно пыталась сообразить, как заставить грека отказаться от своего намерения, и в результате решила рассказать ему о причинах своего вызывающего поведения. Если Дарос поймет, почему она действовала ему на нервы, то, возможно, изменит свое мнение о ней. И оставит ее в покое.
— Дарос! Я могу объяснить… — пробормотала Антония.
— Что? Чаритоса? — фыркнул мужчина. — Ты позволила ему заняться с тобой любовью или я просто сделал поспешные выводы? Вообще, если подумать, сумма чека была слишком большой. Может, он просто дал тебе взаймы?
Кровь прилила к щекам Тони; ее глаза сверкнули.
— У тебя больное, порочное воображение, и я… я ненавижу тебя!
Судовладелец улыбнулся. Его позабавил страстный выпад девушки. Тони захотелось как следует врезать мужу.
— Естественно, ненавидишь, потому что я пресекал все твои попытки проявить типичное для англичанок властолюбие, — самодовольно заявил он. — Я до сих пор не понимаю, зачем ты вообще предпринимала эти попытки, учитывая кратковременность нашего супружеского союза. Если бы ты вела себя более разумно, мы могли бы мирно сосуществовать. Чем мы и должны будем заниматься начиная с этой минуты, — добавил мужчина многозначительно. Антония стояла неподвижно. Муж посмотрел на нее с некоторой иронией, словно ожидая сопротивления с ее стороны. Девушка тем временем молча одарила его в ответ холодным взглядом, и Дарос спросил несколько удивленно: — Ну, разве ты не собираешься сопротивляться?
С этими словами он сильнее стиснул руки жены. У Тони не было иллюзий относительно собственной способности противостоять ему.
— Полагаю, тебе бы этого хотелось? — спросила она ледяным тоном.
— Да, — признался ее супруг, смеясь. — Я бы не возражал.
— Чтобы ты мог продемонстрировать свою мужскую силу и выйти победителем? — Девушка презрительно усмехнулась. — Я не доставлю тебе такого удовольствия.
— Я уже вышел победителем, — удовлетворенно произнес ее супруг.
Тони расхохоталась ему в лицо:
— Это ты так думаешь. Ты осознаешь степень своей ошибки, когда обнаружишь, что занимаешься любовью с глыбой льда!
Теперь настала очередь мужчины рассмеяться.
Он отпустил ее руки и поднял девушку.
— Глыба льда, а? — Раздался еще один взрыв смеха, и Антония почувствовала на своем лице его горячее дыхание. — Моя дорогая девочка, почему ты упорно продолжаешь недооценивать меня?
Глава 7
Следующие несколько дней Тони рвала и метала, но Дарос реагировал на нее так же, как на надоедливую муху, — отмахивался с легким раздражением. Казалось, он совершенно примирился с мыслью, что Антония будет его женой во всех смыслах этого слова. Часто миссис Латимер вспоминала сцену, развернувшуюся в доме его дедушки. Насколько тогда обескуражила и разозлила судовладельца мысль, что брак — единственное решение проблемы. В конце концов, смирившись со своей судьбой, он сказал с горячностью: «Как, черт побери, я буду жить с подобной женщиной в одном доме?»
А теперь, похоже, он хотел, чтобы Тони осталась в его доме навсегда.
Вожделение? Неутоленная жажда завладеть ее телом? Несомненно, она интересовала мужа с этой и только с этой точки зрения. Англичанка задумчиво посмотрела на супруга и стала гадать, почему у нее в мыслях такой хаос. Они ужинали вместе; в Кремасти, где родилась Мария, был праздник, и женщина по всему дому расставила свечи. Девушка была поражена, что Дарос разрешил служанке сделать это. С таким дедушкой он просто не мог не быть язычником.
— Как мало мы знаем друг о друге, Тони, — неожиданно рассмеялся мужчина. — Нам придется совершить множество открытий. Тебя, например, я считаю крайне загадочной.
— И одновременно — привлекательной, — ехидно обронила девушка.
Дарос кивнул.
— Привлекательной, без сомнения, — любезно согласился он. — Довольно быстро я начал задумываться о том, что будет очень приятно заняться с тобой любовью. А ты по глупости проигнорировала.
Миссис Латимер покраснела и быстро отвернулась, пока Эвангелос, муж Марии, подавал ей суп. Комната была освещена мягким светом; серебряный канделябр и бесценный старинный бокал сверкали на столе. Романтическая обстановка вызывала в душе чувство умиротворенности. Антония надеялась, что беседа с мужем сегодня не будет развиваться в привычном направлении — к неизбежной ссоре.
— Ты сказал, что не понимаешь меня, — пробормотала она, взяв свою салфетку. — Что же во мне таинственного?
Дарос проводил глазами коренастую фигуру слуги и подождал, пока за тем закроется дверь, хотя Эвангелос и не понимал по-английски.
— Я должен извиниться перед тобой по поводу Чаритоса. — Мужчина замолчал и слабо улыбнулся, потому что ее румянец усилился. — Почему ты не стала отрицать мои обвинения?
У Тони ком застрял в горле. Она удивилась своему ответу не меньше, чем Дарос, когда произнесла: